Осознание этого беспокоило ее, как попавший в ботинок камень. Очарование вечера было частично разрушено.

«Прекрати немедленно, — приказала себе София. — Это твойзвездный час».

Выходя из машины, женщина поскользнулась на влажных камнях площади, и на долю секунды — ужасающую долю секунды — ей показалось, что она падает. Сильная рука обхватила ее сзади за талию.

— Андрэ, — выдохнула она, — вы только что предотвратили катастрофу.

— Rien du tout, madame, — ответил он, все еще не отпуская ее. Свет падал на его торжественное доброе лицо.

София подумала о том, что уже давно не оказывалась в мужских объятиях. Отогнав неподобающие мысли, она заняла устойчивую позицию и отступила на шаг от водителя. На нее тут же повеяло холодом. Ее длинного кашемирового пальто было явно недостаточно, чтобы сохранить тепло в такой вечер. Возможно, пойдет снег, что для Гааги будет явлением редким, но дождь постепенно превращался в ледяную крупу. Прячась под широким зонтом, София поспешно миновала пост охраны, направляясь к первому контрольно-пропускному пункту. Пешеходная дорожка огибала Вечный огонь, прикрытый от непогоды металлическим колпаком. Нужно было пройти еще около двадцати метров до галереи, снабженной тентом и расстеленной по случаю торжественного события красной ковровой дорожкой. Когда София ступила под тент, ее провожатый чуть слышно произнес: «Bonsoir, madame. Et bienvenue». Большая часть служащих во дворце говорила на французском, который наряду с английским являлся официальным языком, принятым в Международном суде.

— Merci.

Мужчина с зонтом сделал шаг назад и растворился в пелене дождя, отправившись встречать следующего гостя.

Людской поток тек медленно, так как нужно было миновать гардероб и еще один контрольно-пропускной пункт. София лично не была знакома ни с кем из присутствующих, но узнала многих из них: облаченных в черное сановников с семьями, африканцев в национальных костюмах своих стран, дипломатов со всего света. Все они прибыли сюда, чтобы отдать почести Умойе, стране, которая только что была освобождена от ига военного диктатора, получавшего поддержку синдиката, наживающегося на незаконной реализации алмазов.

Прямо перед собой София увидела семью американцев: мужчину с военной выправкой, облаченного в церемониальный костюм, который стоял в окружении своей жены и двух дочерей-подростков. Этот мужчина показался Софии смутно знакомым. Кажется, он является атташе из бельгийской штаб-квартиры Союзных европейских держав. Она не стала приветствовать эту семью, чтобы не разрушить царящую в их семье идиллию.

Супруга атташе теснее прижалась к нему, словно ища у него защиты от пронизывающего ветра и холода. Эта женщина была решительной и простодушной и, подобно Софии, привыкла доверять людям. Уши ее украшали простые золотые серьги без драгоценных камней. Надеть украшения с камнями, особенно бриллиантами, на подобное мероприятие считалось верхом бестактности.

Глядя на американскую семью, которая казалась вполне счастливой и довольной своим крошечным мирком на четверых, София снова почувствовала щемящую тоску по собственным детям.

По площади гулял обжигающе-холодный ветер, от которого слезились глаза. София часто заморгала, испугавшись, как бы у нее не потекла тушь. Подняв воротник пальто, она повернулась спиной к ветру. У бокового входа во дворец стоял фургон поставщик продуктов питания, Haagsche Voedsel Dienst, S.A. Хорошо, мысленно одобрила София, это лучший поставщик в городе. Сегодня, похоже, эта фирма работает допоздна. Облаченные в белое официанты сновали туда-сюда, закатывая тяжелые тележки с провизией через служебный вход и яростно переговариваясь друг с другом.