— Эсмеральда? Это Ирина. Вы не могли бы говорить по-английски?

— Вы можете приехать прямо сейчас? — Голос бурки-бурячки дрожал то ли от ужаса, то ли от волнения.

— Да, конечно. Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, ничего не случилось. Просто я неожиданно поняла, что немедленно обязана все рассказать. Это мой долг перед Родни и перед самой собой. Так вы приедете?

— Уже выезжаем. Я повесила трубку.

— В чем дело? — мрачно посмотрел на меня Миллендорф.

— Эсмеральда просила нас срочно приехать.

— Это я понял. С чего это вдруг мы ей понадобились?

— Говорит, решила все рассказать. Вроде это ее долг перед Родни и собой.

— Немного странно, тебе не кажется?

— Странно, — согласилась я. — Она мне показалась здорово напуганной.

— Ладно, я съезжу к ван Аахен, узнаю, в чем дело, а ты пока поужинай и ложись спать.

— Еще чего! — возмутилась я. — Между прочим, это мое расследование.

— Вчера ты решила, что оставишь это дело.

— А ты? Ты ведь тоже не собирался больше этим заниматься.

— Сама виновата. Не стоило обещать Эсмеральде, что мы приедем. Никто тебя за язык не тянул. Ну все, я пошел.

— Я с тобой! Ник вздохнул.

— Мне что, привязать тебя к стулу?

— Почему ты не хочешь, чтобы я присутствовала при разговоре?

Миллендорф раздраженно поморщился.

— Хотя бы потому, что я обещал Марио присматривать за тобой. Потому что я нутром чувствую, что здесь что-то нечисто. Со мной ты не поедешь. Это решено.

Возмущенная до глубины души, я, стоя на крыльце, погрозила кулаком вслед отъезжающему “Рейндж Роверу”, после чего вернулась на, кухню, сделала себе бутерброд с копченой уткой, зеленью и огурцами и, вымещая на нем свое негодование, сердито откусила кусок.

Интересно, откуда Эсмеральда узнала номер телефона Ника? Ни я, ни Миллендорф ей его не давали. Она что, следила за нами?

Немного успокоившись, я сообразила, что Ник вчера показал ей свое удостоверение и объяснил, что он частный детектив, так что ван Аахен для того, чтобы позвонить нам, нужно было всего лишь полистать телефонную книгу.

Копченая утка оказалась просто восхитительной, и под ее благотворным воздействием я расслабилась и вновь обрела способность здраво рассуждать. Чего, в самом деле, я сцепилась с Ником? Подумаешь, не взял меня с собой! Что я, маленькая? Сама не смогу добраться до дома Эсмеральды?

Адрес я помню, доллары еще в аэропорту разменяла на ранды. Возьму такси — и вперед.

Поспешно дожевав бутерброд, я рассовала по карманам кошелек и документы и выскочила на улицу. Такси мне удалось поймать почти сразу.

— В Климонд-Бэй, — выпалила я. — Если можно, побыстрее. Я очень спешу.

— Поезжайте дальше. Сверните сюда, теперь сюда, — скомандовала я.

— Но вам вроде нужна была Кааверн-роуд, — заметил негр.

— Я передумала. Остановите здесь.

— Как скажете. С вас сто пятьдесят рандов. Прежде чем выйти из машины, я прочла на табличке данные водителя: Тунго Мреки, номер лицензии 930875.

"Тунго Мреки, туг  из Мекки”, возвращаясь к дому Эсмеральды, бормотала я про себя, пытаясь запомнить непривычное негритянское имя при помощи ассоциации со знакомым словосочетанием. Зачем я это делала, я и сама не знала, просто на всякий случай решила перестраховаться. Всегда полезно знать имя человека, способного обеспечить тебе алиби.

Прячась в темноте за растущими вдоль тротуара кустами, я свернула на Кааверн-роуд и незаметно прокралась к дому ван Аахен.