– Разве мы виновны в вашем несчастье?

Силкет наклонила голову. Пот струился по ее лицу.

– Я почти победила, Нефрет, я почти раздавила вас и вашего визиря. Мне удалось стать самой лицемерной из женщин, втереться к вам в доверие, завоевать вашу дружбу с единственной целью – навредить вами победить вас. И тогда бы вы стали моей рабыней, вынужденной подчиняться мне, когда бы я этого ни захотела.

– Где ваш муж спрятал Завещание богов?

– Я ничего не знаю об этом.

– Бел-Тран развратил вас.

– Это неправда! Мы действуем в согласии с самого начала заговора. Я ни разу не воспротивилась его решениям. Убийства стражников, преступления поглотителя теней, уничтожение Пазаира... Я хотела и одобряла все это, и я радовалась успехом! Это я передавала все его приказы, я составила послание, из-за которого Пазаир пришел к Бераниру. Пазаир, осужденный на каторгу, обвиненный в убийстве своего учителя, – какая победа!

– Откуда такая ненависть?

– Потому что Бел-Тран должен был стать первым и поднять меня на свою высоту. Я решила лгать, изворачиваться и обманывать кого угодно, лишь бы добиться этого. А теперь он меня покидает... Он покидает меня, потому что мое тело изменяет мне.

– Та игла, которой был убит Беранир, принадлежит вам?

– Не я убила Беранира... Бел-Тран не прав, что бросает меня, а виновны во всем только вы! Если бы вы согласились меня лечить, я бы не потеряла мужа и не осталась гнить здесь в одиночестве, покинутая всеми!

– Так кто убил Беранира?

Злая улыбка оживила обезображенное лицо Силкет.

– Вы и Пазаир на ложном пути. Когда вы это поймете, будет поздно, слишком поздно! Из глубин преисподней, где демоны будут сжигать мою душу, я наслажусь вашим падением, прекрасная Нефрет!

Силкет стошнило. Нефрет позвала служанку:

– Омойте ее и очистите эту комнату окуриванием. Я пришлю вам лекаря из лечебницы.

Силкет выпрямилась, глаза ее горели безумным огнем.

– Вернись, Бел-Тран, вернись ко мне! Мы смешаем их с грязью, мы их уничтожим, мы... – Дыхание ее прервалось, голова откинулась назад, и она без сил рухнула на пол.

С наступлением июля вступало в свои права царствование Исиды, властительницы звезд, великой чарами, щедрое и неистощимое чрево которой несло в себе все формы жизни. Женщины и девочки, помня о ее благодеяниях, готовили к празднику плодородия свои самые лучше наряды. На острове Филэ, священном месте, принадлежавшем богине, на самом юге Египта, жрицы репетировали песни, которые они исполнят во время половодья.

В Саккаре тоже вовсю готовились к празднику обновления. Повсюду были установлены статуи богов. Фараон поднимется по лестнице и поцелует каменное изваяние, наделенное сверхъестественной силой. Эта сила проникнет в него и омолодит его тело. Под воздействием священных чар фараон, посредник между невидимым и видимым, насытится силой, необходимой для поддержания союза Двух Земель. Так он сможет объединить свой народ и повести его к благоденствию.

Когда Рамсес Великий прибыл в Мемфис за три дня до праздника, его встречал весь двор в полном составе. Царица-мать пожелала ему достойно пройти ритуал, а сановники уверили в своей преданности. Царь сообщил, что мир с Азией будет долгим и после торжеств он будет управлять страной, следуя вечному закону Маат.

Как только закончилась короткая праздничная церемония встречи, Рамсес уединился со своим визирем.

– Есть что-то новое?

– Есть одно обстоятельство, которое вызывает недоумение, мой повелитель. Несмотря на довольно грубое вмешательство Сути, Бел-Тран утверждает, что не знает, где находится Завещание богов.

– Это бессовестная ложь.