С удивлением Гэвин понял, что Питер определил сущность Вильяма. Он увидел старика насквозь, вплоть до мелкой злобы, таившейся в его поведении. Только поняв и оценив человека, Питер мог иметь с ним дело. Гэвин решил, что для десятилетнего мальчика такая реакция была лишена наивности и предполагала внутреннюю уверенность. Реакция Питера была тоньше реакции Гэвина на своего отца.

Гэвин подумал о том, что с приездом Вильяма он оказался в невыгодном положении. Сердце заныло при мысли, что отец останется здесь надолго и все испортит как раз в то время, когда дела пошли так хорошо.

Но тут он задумался о себе. Дела с фирмой до сих пор были в полном беспорядке. Сам он ни на шаг не продвинулся ни в отношениях с Питером, ни в деле о поместье Стрэнд-Хаус. Почему же он решил, что дела у него идут хорошо?

Он увидел, что Нора смотрит на него с мягкой, лукавой улыбкой. В голове пронеслась мысль о том, что до тех пор, пока она будет улыбаться ему, все будет хорошо. Но вдруг, застеснявшись, он отвел от нее свой взгляд.

После ужина, когда Питер ушел спать, Гэвин, Нора и Вильям решили немного выпить в гостиной. Вильям постоянно смотрел на Нору, не скрывая того, что считал ее человеком, вмешивающимся в чужие дела. Наконец Нора сжалилась над Гэвином и сказала, что собирается перед сном взглянуть на животных.

– Ты разрешаешь ей входить сюда? – спросил Вильям, когда она ушла.

– Отец, разве ты не понимаешь? Это и ее дом. Она ходит, где хочет.

– Тогда сделай с этим что-нибудь. Неужели я вырастил не мужчину, а тряпку?

– Вероятно. – Гэвин был вне себя от злости. – Конечно же, я не решусь указывать Норе, где она может, а где не может ходить в ее собственном доме.

– Тебе пора... Черт возьми, что это за шум? За дверью слышался безумно громкий стук. Гэвин тут же прошел к двери и открыл ее. В эту же минуту в гостиную ввалился Осберт. Он раздраженно кричал из-за того, что ему долго не открывали.

– Убери отсюда это создание! – крикнул Вильям.

– Это ведь Осберт.

– У него есть имя? – спросил Вильям с ужасным сарказмом.

– У них у всех есть имена. Вначале это звучит немного странно, но потом привыкаешь.

– Я не собираюсь к этому привыкать. Не здесь. Ты знаешь, каким был когда-то Стрэнд-Хаус?

– Конечно, знаю. Ты довольно часто рассказывал мне о нем.

– Это место было воплощением красоты и милосердия. А ты позволил им превратить его в зверинец.

– Это не зверинец, это заповедник – место, где находят покой и исцеление...

– Сентиментальная чепуха! Убери от меня эту птицу!

– Не маши так на него своей палкой, – резко сказал Гэвин. – Ты его испугаешь.

Но было уже поздно предупреждать. Вильям замахнулся своей палкой на Осберта, едва не задев клюв птицы. Осберт разозлился и приготовился к атаке. Тут вмешался Гэвин, попробовав удержать рассвирепевшую птицу, но Осберт вывернул свою шею назад и, вытянув ее, ущипнул Гэвина. Тот взвизгнул и быстро направился к двери. Вытолкнув Осберта из комнаты, он захлопнул за ним дверь.

– Здесь не место этому существу! – кричал Вильям. – Он очень злой.

– Он не злой, – сердито проговорил Гэвин, потирая руку. – Ему просто не нравится, когда на него нападают. Если ты этого не повторишь, все будет в порядке.

– Я? И ты еще смеешь обвинять меня?

Гэвин вздохнул.