– Это меня ищут, – сказал он. Преподобный Монтье кивнул.

– Весьма возможно. Не могу припомнить, когда в последний раз они устраивали налет с такими силами.

– Больше нет смысла бежать. Тепловые орудия опалят эти старые хижины до земли. Я пойду сдаваться.

Монтье покачал головой.

– У нас есть места, где ты можешь спрятаться. Когда они приблизятся, они прекратят огонь. Они им пользуются только чтобы прожечь дорогу.

– Простите. Нет. Я видел слишком много умерших раньше срока. Я не хочу отвечать за новые смерти. Я выйду к ним. Я не переменю свое решение.

Монтье постоял мгновенно, затем кивнул.

– Вы храбрый человек, – сказал он. – Мне жаль, что мы ничего не можем для вас сделать, – он повернулся к Уилли. – оставь пушки здесь и отведи этого джентльмена к легавым.

Два пистолета стукнулись об пол. Ян взял учителя за руку.

– Я вас не забуду, – сказал он.

– И я вас. – Монтье извлек из нагрудного кармана белоснежный платок. – Советую взять. Они стремятся выстрелить первыми.

Уилли шел впереди, сердито бормоча про себя, по проходам и соединенным зданиям. Они отодвинулись в сторону, когда мимо пробежали два стрелка, волоча третьего в одежде, запачканной кровью. Нет конца, подумал Ян, не видать конца.

– Легавые там, – сказал Уилли, показывая на дверь, затем повернулся и заторопился обратно.

Ян расправил складки платка и, встав рядом с дверью, распахнул ее. Тут же дверной проем заполнил рой ракетных пуль, с визгом пронесшихся по коридору.

– Прекратите стрелять! – крикнул он, махая в проеме платком. – Я выхожу.

Раздался пронзительный свист, и стрельба стала стихать. Чей-то голос закричал в мегафон:

– Медленно открыть дверь. Выходить по одному. Руки на голову. Если руки не на голове, если пойдете не по одному, я открою огонь. А теперь – пошли!

Ян сцепил пальцы на макушке и распахнул дверь носком ботинка, затем двинулся вперед, к цепочке полицейских офицеров. Под защитными масками и щитами они выглядели безликими как роботы. Каждый ствол был наведен на него.

– Я совсем один, – крикнул он.

– Это он! – крикнул кто-то.

– Молчать! – скомандовал сержант. Он сунул свое оружие в кобуру и кивнул Яну. – Ну-ка, полегоньку, вот сюда. Эверсон, подгоните машину.

Он отработанным движением схватил Яна за руку, заломил ее за спину и защелкнул на запястье наручник. Затем – второй наручник на другом запястье. Пальцы глубоко впились в руку Яна, и он потащил его вперед.

Почерневшая земля была еще горяча. Они прошли в отверстие в проволочной изгороди к поджидавшей патрульной машине. Сержант наклонил Яну голову и втолкнул его в машину, затем сам забрался на сидение. Послышался визг покрышек, и водитель погнал машину вперед.

Они ехали в молчании. Ян был подавлен, не хотел ни о чем спрашивать, прекрасно зная, что ждет впереди. Поскольку он был землянином. Безопасность определенно сочтет его одним из лидеров восстания. В поисках доказательств они разберут его разум на части. Он знал, на что становятся похожи люди после таких пыток. Смерть по сравнению с ними – облегчение.

Когда машина подъехала к офицерскому зданию, распахнулась дверца. Сержант вытащил Яна наружу. Офицер в форме держал его на всякий случай за обе руки, пока его гнали по коридору в поджидавший лифт. Ян был слишком измотан, чтобы замечать или интересоваться, куда они идут. Слишком много было убийств, слишком долго он бежал.