Когда он прибыл сюда днем раньше, никто не поднял брови при виде его потрепанного наряда и отсутствия багажа. Никто не удивился, что он занял один из лучших номеров в отеле. Но он нуждался в новых костюмах – это, так сказать, было делом первостепенной важности. Он быстро оделся и сунул ноги в сандалии. В стене гостиной был сейф, и он сунул туда конверт Сергуда-Смита, набрав новую комбинацию, чтобы никто, кроме него самого, не мог открыть. Имея в кармане куртки карточку-идентификат, он мог получить все, что только понадобится. Ян похлопал по карточке и вышел.

Вестибюль отеля был полон элегантно одетых гостей, по большей части женщин – они направлялись к дверям, ведущим в зал демонстрации мод. Ян испытал явное неудобство, пока пробирался мимо них наружу, в сырую жару дня. Вчера, во время прибытия, он заметил множество магазинов вдоль Лексингтон Авеню. Костюмы, обувь, предметы туалета – там было все, в чем он нуждался.

Хотя машины проезжали редко, пешеходов он встретил еще меньше. Он так ничего и не понял, пока из дверного проема не вышел полисмен и не остановил его, вдавив конец дубинки ему в грудь.

– Олл райт, глупыш. Хочешь неприятностей, получишь неприятности.

Ян вскипел. За последние двадцать четыре часа он вдоволь насмотрелся на полицию.

– Боюсь, что неприятности будут у вас, офицер. – Он вытащил идентификат. – Сначала поглядите сюда, а потом извинитесь за свои грубые манеры.

Полисмен медленно опустил дубинку. Акцент и манеры Яна не вязались с его нарядом. Увидев символ Безопасности рядом с трехзначным номером, обозначавшим ранг Яна, он буквально затрепетал. Он отдал честь, и Яну стало стыдно, что он позволил себе припугнуть этого человека своими новым рангом и положением. В сущности, его действия не отличались от действий тех офицеров, что напали на Нью-Уоттс.

– Я не знал... Прошу прощения, но ваша одежда...

– Понимаю, – сказал Ян, засовывая удостоверение в карман. – Это особый случай. Сейчас я намерен купить новую одежду.

– Я покажу вам, сэр, прошу вас, следуйте за мной. Я подожду, пока вы вернетесь. Вряд ли вам захочется сегодня находиться на улицах...

– Что, тревога?

– Нет. Но люди знают. Слухи уже разнеслись. Мы пристрелили двух парней, спаливших арсенал. Оба белые. Какого... они это сделали, вот бы их спросить. Сюда. Лучшее место на Лексингтон. Я буду снаружи... – он громко постучал в закрытую дверь дубинкой, и та быстро открылась. – Как следует позаботьтесь об этом джентльмене, – велел он белоглазому клерку, энергично вращая дубинкой.

Здесь продавались принадлежности для мужчин, очень роскошные, очень дорогие. Ян получил немалую толику удовольствия, потратив изрядную часть недавно приобретенных денег. Рубашки, брюки, нижнее белье, костюмы и всякая мелочь, все не знает износа и все в легкой упаковке. Если в Нью-Йорке такая жара, то в Израиле ужа наверняка настоящее пекло. Он не боялся жары, но предпочитал носить соответствующую для нее одежду. Туфли и самые лучшие сандалии завершили его покупки. Внешность Яна в зеркале стала несравненно лучше.

– Остальное отправьте в Уолдорф, – сказал он, протягивая карточку. Затем указал на снятую одежду. – А это на ваше усмотрение.

– Очень хорошо, сэр. Если вы не возражаете против оплаты на месте... – Ян махнул рукой – он тратил не свои деньги. Клерк сунул идентификат Яна в машину, набрал получившуюся сумму и вернул карточку. Деньги были переведены со счета Яна на счет магазина.

Дожидавшийся снаружи полисмен одобрительно кивнул, увидев обновку Яна. Мир снова пришел в порядок. Он повел Яна в магазин, где продавались предметы обихода, затем в оптику, где Ян купил две пары солнцезащитных очков; он все еще не мог привыкнуть к свету дня после тех лет планеты сумерек.