Попугай, питая слабость к подражанию, тоже стал подскуливать, еще больше вызывая недовольство собаки.

— Эй вы, паникеры! — рявкнул Грохотун. — А ну цыц! Устроили тут скулеж!

— Ты мне рот-то не затыкай! — оскорбился попугай, нахохлившись и становясь похожим на мокрого дикообраза. — И не смей называть меня паникером... Кстати сказать, я только что вспомнил очень забавный анекдот. Могу поделиться. Прилетает одна старуха на Деметру и видит тиранозавра. «Ух ты, — говорит она. — Какая милая зверушка! Смотрите, она мне улыбается.» «Нет, — говорит проводник, — вы ошиблись, мадам. Просто он открыл рот, чтобы вас сожрать.»

И птица довольно замолчала, видимо, ожидая всеобщего хохота. Но все почему-то молчали. Тогда попугай сам засмеялся своему анекдоту, а Лависса при этом подумала, что у него смех звучит так, будто он подавился конфетой и кашляет.

— Неужели никому не смешно? — грустно спросил попугай. — Ну и ладно, буду молчать, раз вы такие мрачные.

Он уселся на навигационный куб и принялся демонстративно вздыхать так громко, будто был по меньшей степени страусом.

— У нас есть один шанс, — сказал вдруг капитан Крокс, решительно вставая. — При этом я никого не хочу обнадеживать. Выбирайте сами. Или мы будем продолжать висеть в космосе и ждать, пока не закончится воздух или двигатель не разогреется настолько, что рванет топливо.

— А второй шанс? — быстро спросил Андрей, которому первая перспектива не очень-то понравилась.

— Или же мы рискнем, и тогда кто знает — может быть, спасемся, —ответил Крокс.

— Что это за шанс, капитан? — поинтересовалась Лависса.

— Попытаться использовать пространственный перемещатель и перенестись на Деметру. При этом «Звездный Странник» придется оставить. Воозможно, я вернусь за ним позднее, если смогу достать новый звездолет.

— На Деметру? — встревожился Баюн. — Но пространственный перемещатель опасно использовать на таком расстоянии! Мы не знаем сектора космоса, где сейчас находимся. Если мы попадем в искривление гиперпространства, то никогда не доберемся до Деметры. Это все равно что шагнуть с двадцатиметровой вышки в бассейн и затеряться где-то посередине, так никогда и не долетев до воды.

— Как бы там ни было, это наш единственный шанс! — твердо сказал пират.

— Другого нет?

— Нет.

— Какова вероятность счастливого исхода? — спросил Андрей.

— Никто никогда не измерял такой вероятности, — усмехнулся Крокс. — Используя твой же удачный пример с бассейном, Баюн, я бы сказал, что вероятность у нас такая же, как шагнуть с двадцатиметровой вышки с завязанными глазами, не зная есть ли в бассейне вода.

Лависса поежилась, представив себе это.

— Ха! — вдруг гоготнул Грохотун. — Со мной был однажды похожий случай, кэп!

— Оно и видно, — забубнил попугай. — Как доктор педагогических наук в области медицины, я бы поставил тебе еще и другой диагноз, учитывая трудное детство, скользкий подоконник, коляску без дна, десять раз подкинули — девять раз поймали. Одним словом — клинический идиотизм в запущенной форме.

Капитан взглянул на какой-то прибор и прервал излияния попугая:

— Температура в двигателе растет. Я бы сказал, что мы на пороге извержения вулкана. Итак, ваше решение?

— Мы согласны! — не сговариваясь, крикнули в один голос Лависса и Андрей.

— Была не была. Бог не выдаст — свинья не съест! — махнул рукой Баюн.

— И я согласна, хотя и не совсем понимаю, о чем идет речь, — кивнула Василиса.