– Всякое начало во Вселенной имеет свою противоположность. Свету противостоит тьма, добру – зло, гармонии – хаос, жизни – смерть. Отсюда постоянное движение! А покой… Покой равен нулю. – Бросив вызов, Мастер смотрел твердо.

– У нас затевается весьма увлекательная беседа, – Воланд с усмешкой откинулся на спинку готического кресла и кивнул почтительно застывшему слуге. – Ужин, милейший, на шесть персон. Все, как обычно.

На большом овальном столе в блюде литого золота появилось нарезанное кусками сырое мясо, подобно стражам застыли возле него бутылки темного, запыленного стекла. У каждого из шести приборов искрились хрустальные бокалы и лежала острая длинная пика, похожая на миниатюрную шпагу.

– Прошу, – Воланд поднялся, стулья вокруг стола отодвинулись, приглашая на трапезу.

Места тотчас заняли те, кто был в комнате и кто появился незаметно: рыцарь в лиловом камзоле с бледным, никогда не улыбающимся лицом, демон в серебряных доспехах и худенький юноша – то ли паж, то ли молодой герцога с портрета Гойи.

– Представлять мою свиту не надо. Это ваши давние знакомые. Я позвал их, как только понял, что визит обещает быть интересным. – Мессир окинул взглядом сервированный стол. – М-да… должен заметить, дорогие мои… Ваши кулинарные запросы лишены изысков. Я просматривал смету содержания постояльцев Приюта. Огромная экономия в бюджете за счет дешевого кофе, вы полагаете? Но фабрики "Путь к коммунизму", выпускавшей кофе с цикорием "Здоровье" ценою в 28 копеек давно не существует. Воссоздать этот сорт было не менее сложно, чем краски, которыми писали мастера Возрождения. Но мы старались, выполняли условия договора – вы имели все, что могли пожелать. Желали, увы, бесхитростно, как постояльцы провинциального пансиона. Сегодня я слегка оживлю ваше меню. – Воланд движением век указал на слугу, водрузившего в центр стола нечто большое, горячее, шипящее.

– Что это? – Маргарита отшатнулась от металлического котелка на низких ножках. Под медным днищем, вспыхивая синими язычками, тлели угли, внутри кипело масло, распространяя аромат корицы и перца.

– Милая! Милая Маргарита Николаевна, а ведь ваш гость, господин Маяковский, проживавший в Париже и разных других интересных городах, которые вы так и не успели посетить, знает. И ел, с удовольствием ел. Запомните название: фондю. Делаем вот так… – он потянулся своей шпажкой к блюду с нарезанным на мелкие кусочки мясом. – Нанизываем кусочек, опускаем в кипящее масло, ждем, пока он примет необходимую вам консистенцию и отправляем в рот.

Воланд с наслаждение проглотил извлеченный из кипящего масла кусок и взялся за вино.

– Бутыль я узнал… Коварный напиток, – встрепенулся мастер. – Но ведь мы уже отравлены?

– Вы слишком подозрительны для интеллигента, отсидевшего десятилетие в Вечном Приюте. Расслабьтесь, уважаемый. Сегодня юбилей. Никто никого не травит. Компания старых друзей собралась за скромной трапезой, чтобы вспомнить былое… – Подняв заигравший рубином бокал, Воланд сквозь него посмотрел на влюбленных и покачал головой. – Понимаю, понимаю… Десять лет – не шутка, если они протекли сквозь пальцы. За них, господа. За трудный покой!

– Гроза отменяется, мессир? – поинтересовался Бегемот.

– Не станем торопить события, мальчик. Туча подождет. Мне нужна тишина – я готов выслушать Мастера. – Воланд поднял на сидящего визави человека свой пустой глаз.