Человек снова обернулся к Джайрусу. Глаза его были желтыми, словно два умирающих солнца.

— Зачем ты пришел сюда? — мягко спросил он.

— Я просто… — начал было Джайрус.

— Собирался опустошить блюдо для пожертвований, — произнес Ревок, отводя взгляд в сторону. — Чтобы заплатить за «погляделки». Ты хотел обокрасть всех этих добрых прихожан, только чтобы и дальше потакать своей дурной привычке.

— Нет, сэр, я…

Так или иначе, но этот человек завладел оружием Джайруса и сейчас держал его в своих руках.

— При помощи вот этого.

— Сэр, я… — Джайрус пытался сражаться с необоримой силой Ревока.

Это просто безумие! Он же был огромным словно бык, с искусственной мускулатурой, он мог раздавить этого обывателя в мгновение ока. Он…

Он неожиданно развернулся, схватил человека за серые, будто голубиные перья, отвороты плаща и несколько раз ударил головой о спинку скамьи так, что череп треснул и открыл свое влажное, красное содержимое. Джайрус вскочил, бросился к двери часовни и…

Он все еще сидел на скамье и не мог пошевелиться. Человек улыбался ему.

— Интересная идея, — сказал Ревок. — Очень здравая. Очень прямая. Но… абсолютно не осуществимая.

— Пожалуйста… — пробормотал Джайрус.

— Вот что я тебе скажу, — произнес человек, одной рукой залезая в карман, а второй играя с тяжелым пистолетом. — У меня есть еще один при себе. — Он вручил Джайрусу маленький сверток красной бумаги. — А теперь… убирайся.

Два священнослужителя отперли двери часовни. Джайрус бросился бежать.

Он успел добежать до железных мостков над Подсточьем Белфагора, прежде чем стальные клыки паники, наконец, начали разжимать свою хватку. Он судорожно задышал, пытаясь справиться с ломкой. Джайрус вцепился в перила и перегнулся через них, не обращая внимания на то, как зудят ладони, разъедаемые каплями недавно прошедшего кислотного дождя.

И тот человек-то был уже достаточно жутким, но куда хуже было другое… Изображение, когда триптих раскрылся. Пресветлый Трон Терры, это было что-то! Во имя всего святого… впрочем, к святому оно явно не имело никакого отношения.

Подуровни города раскинулись вихрями огней в темноте под железным мостиком. Джайрусу хотелось расслабиться, дать отдохнуть бешено колотящемуся сердцу.

Он достал сверток, который дал ему человек, развернул красную обертку и посмотрел на флект. Это должно подойти.

Впрочем… этот человек… этот велеречивый человек с желтыми глазами. Можно ли доверять человеку, который так просто разбрасывается флектами?

Джайрус взвесил осколок стекла в руке, а затем развернулся и бросил его в темноту за мостками.

— Жаль!

Джайрус обернулся. Желтоглазый сидел на лестнице мостика у него за спиной. Казалось, будто он просидел там несколько часов. Ревок курил лхо-папиросу, вставленную в длинный мундштук, сжатый между его тонкими, затянутыми в перчатки пальцами.

— Так бы все закончилось быстро и аккуратно. Болезненно, конечно, но очень быстро.

Джайрус сжал кулаки.

— Придется теперь по-другому.

— Да что же вы такое… что… что?… — забормотал Джайрус.

— Вы видели слишком много. Слишком. Я секретист. Мне платят за то, чтобы никто не болтал языком. А ваш столь прекрасно аугметизированный язык, Джайрус… скажем так, мне кажется, что он достаточно болтлив.

— Мне заняться этим? — прошептал тонкий голосок.

Джайрус понял, что позади человека стоит кто-то еще.