Но тварь продолжала приближаться.

В холодном подземном ангаре губернаторского дворца пять псайкеров забормотали и зашевелились в своих свинцовых резервуарах. Ревок оттолкнул в сторону двоих дрессировщиков и посмотрел на биометрический дисплей. Стоящий рядом Куллин просто улыбнулся и хлопнул ладонями. Он уже знал, что произошло.

— Мы заставили его сделать это, — сказал Куллин. — Рейвенор не может справиться с Вором без своих ментальных сил. Он приказал своему неприкасаемому задействовать ограничитель. Теперь можно его засечь.

— Мы его видим? — спросил Трайс.

— Очень мощный всплеск, — кивнул Ревок. — Дом в общем блоке Е, девятый округ. Сейчас же высылаю туда бригады.

— Не стоит их беспокоить, — сказал Трайс. — Высылайте псайкеров.

В течение какого-то мимолетного мгновения мне показалось, что я справлюсь с чудовищной инкубулой. Я вцепился в нее своим сознанием, вгоняя в тварь один выстрел за другим, отрывая золотые полосы ее доспеха. Она сопротивлялась, отчаянно пытаясь избавиться от захвата, но справиться со мной было не так просто. Я стремительно уничтожал инкубулу, сжимая ее в тисках пси-энергии…

И в этот момент появились псайкеры. В «Дом грусти» со всех сторон врывались стремительные нематериальные кометы, пылающие отвратительным белым огнем. Они окружали меня, разражаясь нечеловеческим смехом. Каждая лампа, окно, светосфера и бокал в доме полопались. Половицы ломались, будто сухие ветки. Двери слетали с петель. В воздухе засвистели гвозди, шурупы и заклепки. Позади меня обрушились перила, и я услышал крик Фрауки, сброшенного вниз.

— Вистан!

Он либо потерял сознание, либо был мертв. Как бы то ни было, деактивировать свой ограничитель и избавить нас от этих мерзких призраков он уже не мог.

На меня набросились сразу двое — аморфные, потрескивающие сгустки призрачного огня, покрывшие мое кресло толстой коркой льда. Они затрясли меня, раздирая мой разум.

Разум, которому более чем хватало и напряженного боя с инкубулой.

Боль была невообразимой. Незримые когти, холодные, как космическая бездна, взрезали внешние преграды, защищающие мою душу. Переливчатый, безрадостный смех прокатывался эхом далеких безумных кошмаров варпа и мерзости Хаоса.

Я попытался отбросить их, стряхнуть липкие лапы со своего содрогающегося от отвращения рассудка. Но для этого были нужны силы, было нужно внимание. Моя хватка на Бронзовом Воре ослабла.

Его поющие мечи поднялись, и он шагнул ко мне.

Заэль закричал от страха, когда «Дом грусти» стало трясти снова и снова.

— Умолкни! — проревел Карл, глядя на то, как трясутся, перекатываются и летают по комнате разные предметы.

Его рабочее кресло само по себе начало вращаться вокруг своей оси. Из взорвавшегося экрана когитатора посыпались искры. Под обоями заползали пузыри, собираясь в странные фигуры.

Прижав к себе Заэля, Карл стоял в центре темной комнаты, постоянно кружась на месте и ощущая, как воздух сгущается и образует вокруг них вихрь.

Информационный планшет ударил его в щеку. Затем ему пришлось пригнуться, когда по комнате пронесся ящик с инструментами.

— Изыди! Изыди! — завопил Карл.

Пистолет — в любом случае бесполезный — был выхвачен вихрем из его руки. Тониус попытался изобразить гексаграмматический знак, чтобы отразить нападение.

Невидимые силы разразились едва слышимым смехом, подхватили Карла и швырнули его в стену, распяв там на высоте двух метров. Заэль закричал.