Такой ничего не значащий ответ всегда был словно барьер. И мне не раз приходилось придумывать следующий вопрос, чтобы разговорить собеседника.

«Гейша должна во что бы то ни стало изменить негативный настрой мужчины на позитивный», — всплыли в памяти слова госпожи Цутиды. Идеальный и самый легкий вариант в такой ситуации — сделать замечание о погоде.

Но познакомившись с кое-какими постулатами дзэн-буддизма на занятиях в Токио, я взяла оттуда одну очень интересную, на мой взгляд, практику. Учитель задает вопросы ученикам абсолютно не по теме, которую они в этот момент обсуждают. Вопросы могут быть самыми различными, что называется, все, что придет в голову. Они называются коан. Их цель — освободить ум ученика от рамок, стереотипов, ярлыков, вызвать другие направления мыслей, работу сознания и подсознания.

«— Каким образом кусты можжевельника являются иллюзией? — продолжил Дятел.

— Он дает мне тень в жаркий полдень, — ответил Ворон.

Дятел задумался на мгновение, а потом спросил:

— Значит, называть вещи — это иллюзия?

— Просто знайте, что дело это рискованное, — ответил Ворон.

— Я слышал о сущности природы, но не совсем понимаю, что это. Это нечто такое, что может быть уничтожено?

— Вот уж, действительно, излишне заносчивый вопрос, — ответил Ворон.

Дятел взъерошил перья и спросил:

— Вы хотите сказать, что я не должен подвергать эту тему сомнению?

— Ты полагаешь, что она существует, — сказал Ворон».

Мы дошли до поворота, я посмотрела на все еще молчащего Акиру и сказала:

— Ты когда-нибудь видел Эйфелеву башню?

Он глянул на меня отсутствующим взором, словно витал где-то далеко.

— Что? — после паузы тихо спросил он.

Я спокойно повторила вопрос. Акира вдруг улыбнулся и покачал головой.

— Говорят, она необыкновенно уродлива на неискушенный взгляд, — добавила я и улыбнулась.

— Знаешь, Таня, — проговорит он, — я ведь никогда раньше не уезжал из Японии. И это моя первая такая дальняя и долгая поездка. И мне, если честно, довольно тяжело почему-то именно сейчас. Даже и не знаю, в чем тут дело. Так хочется вернуться домой, обнять родителей, сестренку, увидеть родные улочки, соседей, друзей.

Акира, словно открылся какой-то шлюз, говорил без умолку до самого дома. Потом предложил подняться к нему. Такое развитие событий сегодняшнего вечера в мои планы не входило. Я устала, хотела вернуться пораньше домой и хорошенько отдохнуть. Но мне было так жаль несчастного поникшего Акиру, что я согласилась.

Когда мы зашли в квартиру, Акира сразу отправился на кухню. Он стал намного веселее и оживленнее. Я на минутку зашла в ванную и привела себя в порядок. Когда оказалась на кухне, то увидела, что Акира уже разливает кофе из керамической турки, что-то напевая себе под нос.

— Как я рад, что ты со мной, Таня! — радостно проговорил он, глядя, как я усаживаюсь за стол. — Мне так одиноко здесь вечерами после работы. Японцы стопроцентно семейные, коллективные люди. Мы не можем жить долго одни. А я еще в чужой стране!

Он достал коробку шоколадных конфет фабрики «Красный Октябрь» и открыл ее.

— Ты стал есть наши сладости? — рассмеялась я.

— Знаешь, как раз ваш шоколад очень вкусный. Он не такой сладкий, как швейцарский или немецкий, и это мне нравится. Оценил с черным чаем.

После мы долго сидели в гостиной на полу и болтали на самые различные темы. В комнате было темно, но Акира не зажигал даже свечи. Когда он зачем-то вышел, я встала и подошла к окну.