— Ничего, пусть учатся, — усмехнулась я. — Не все же водку в кабаках хлестать! Хотелось бы, чтобы вы еще задержались, Ито-сан. Хочу, чтобы перед вами выступила моя новенькая.

— Хорошо, — мягко улыбнулся он и взял меня под руку.

Когда мы вернулись в зал, Лиза уже раздвинула перегородки, и пространство увеличилось. Рита сидела возле нахмуренного Тима. Мы устроились неподалеку. Лиза принесла поднос с сакэ. Я налила господину Ито и сделала знак Сакуре. Она вышла на середину зала и сыграла нам несколько пьес на сямисэне. Я видела, как господин Ито вслушивается в ее игру и иногда кивает головой в такт. Затем настал черед Риты. Я встала и представила ее как начинающую гейшу Ханако. Это имя означает «Дитя цветка». Рита вышла с совершенно невозмутимым видом. Мы подготовили стилизованный танец с зонтиком. Когда она повернулась к нам вполоборота и замерла в изящной позе, положив раскрытый яркий бумажный зонтик на плечо, все сразу замолчали. Танцевала она превосходно и подавала себя вполне профессионально. Видно было, что она далеко не новичок на сцене. И это сочетание уверенности и юного хрупкого облика вызывало странные ассоциации.

«Даже и не пойму, в чем тут дело, — думала я, наблюдая, как легко она кружится в танце. — Видимо, у такого юного создания должны быть какие-то неточности, очаровательная неловкость, чтобы у мужчин возникло желание учить и защищать неопытную девушку. Вот! Все дело в этом, — наконец, дошло до меня. — Такая юная не может быть опытной. Здесь явное нарушение равновесия, то бишь гармонии».

Я невольно улыбнулась, поймав себя на мысли, что начинаю рассуждать, как японцы.

Ханако, будем теперь так ее называть, закончила выступление и изящно поклонилась. Затем села рядом с Тимом. Я заметила, что выражение его лица все еще остается хмурым и озабоченным.

Поздно вечером, когда все, кроме Лизы и Тима, разошлись, я позвала их в кабинет.

— Что с тобой, мальчик? — нарочито равнодушно спросила я, вглядываясь в его красивое грустное лицо.

— Кстати, — подхватила Лиза, — где твое всегда такое безоблачное настроение?

Тим посмотрел на нас немного затравленно и вдруг закрыл лицо руками и бурно разрыдался.

— Господи! Что случилось? — в один голос воскликнули мы.

Лиза вскочила и бросилась к нему. Она обняла его, Тим развернулся и уткнулся ей в плечо. Его тело тряслось, словно в конвульсиях. Я открыла шкаф и достала виски и минеральную воду.

— Лучше чистое, — прошептала Лиза.

Я видела, что ее глаза начинают наливаться слезами. Когда Тим перестал рыдать, а только тихо всхлипывал, сидя в кресле и ссутулившись, я дала ему бокал. Он глянул на меня покрасневшими опухшими глазами, потом взял бокал и залпом осушил его. Мы с Лизой тоже выпили. Через какое-то время Тим немного успокоился.

— Ира погибла, — сообщил он, когда был в состоянии говорить.

— Как? — испугались мы.

— Взяла мой «Феррари» и на нем и разбилась за городом на Рублевке. Сказали, джип какой-то в нее врезался.

— Все может быть, — тихо заметила Лиза.

— Вы что, не понимаете? — закричал Тим и, вскочив, забегал мимо стола. — Это же Инга ее грохнула! И все из-за меня. Мы тут накануне с ней крепко повздорили, она пригрозила, что если я не брошу Ирку, то она с ней разделается. Я начал орать, что я не ее собственность и трахаю все, что хочу и сколько хочу.

— Это еще ничего не значит, — серьезно сказала я. — Мало ли! Вон сколько аварий! Каждый день сотни, тысячи гибнут!

— Да, — подхватила Лиза.