— Теперь я понимаю, что подразумевал Перси, когда брал с меня обещание не вскрывать этого пакета до тех пор, пока нам с вами, сэр Эндрю, не покажется, будто он готов совершить низкое предательство, — произнесла Маргарита тем спокойным тоном, каким люди говорят в минуты безграничного отчаяния. — Он-то предатель! Господи! — Она остановилась, чтобы подавить готовое вырваться из груди рыдание, а затем продолжала прежним спокойным тоном: — Вы так же, как и я, думаете, что пришло время распечатать пакет?

— Без всякого сомнения, леди Блейкни, — серьезно ответил Фоукс. — Полагаю, что у Блейкни уже две недели назад был готов план, который он теперь приводит в исполнение. Не могу поверить, что такому человеку, как Блейкни, суждено погибнуть от руки этих негодяев.

В устремленных на него прекрасных глазах Маргариты светилась бесконечная благодарность за эти слова. Да, десять дней прошло с тех пор, как она виделась с мужем. С того дня она постоянно старалась отогнать от себя преследовавшие ее страшные видения, но не могла не думать о все возраставшей слабости Перси, о возможном помрачении этого блестящего ума, о постепенном исчезновении физических сил в этом могучем организме.

— Да благословит вас Бог за вашу преданную дружбу, сэр Эндрю, — сказала она с печальной улыбкой. — Если бы не вы, я давно утратила бы всякую бодрость, а последние десять дней положительно свели бы меня с ума. Бог видит, что у меня достало бы мужества перенести решительно все, кроме его смерти! Поэтому я боюсь, сэр Эндрю… что, когда он узнает, что я так же буду заложницей, как и Арман, что я должна своей жизнью отвечать за его жизнь… он тогда откажется от своего плана… Господи! Скажите же, что мне делать?

— Не открыть ли нам сперва пакет? — мягко спросил сэр Эндрю. — Тогда мы будем знать, как поступить, и я глубоко уверен, что все кончится очень хорошо.

Спокойное мужество сэра Эндрю и его безграничная вера в доблестного вождя Лиги снова оказали действие. Стерев слезы, Маргарита распечатала пакет; в нем оказались два письма: одно без адреса, предназначавшееся, очевидно, ей и Фоуксу, другое было адресовано барону Жану де Батцу, на улицу Святого Иоанна Латеранского, в Париже.

— Письмо к этому ужасному барону де Батцу! — с изумлением произнесла Маргарита, разглядывая конверт со всех сторон. — Что мог Перси ему написать?

Сэр Эндрю был также поражен, но они не стали терять время в бесплодных догадках. Развернув первое письмо, Маргарита начала медленно читать:

«Я не прошу у вас доверия ко мне, зная, что вы и без моей просьбы поверите, но я не могу умереть в этой норе, как крыса в ловушке, и хочу попытаться освободиться, чтобы умереть по крайней мере на воздухе, под Божьим небом. Вы оба поймете меня, а поняв, до конца будете верить мне. Немедленно пошлите прилагаемое письмо по адресу. Тебя, Фоукс, как моего самого искреннего, верного друга, я прошу позаботиться о безопасности Маргариты. Арман останется со мною, а тебя прошу не покидать ее. Как только ты прочтешь это письмо, — а это случится тогда, когда вы оба почувствуете, что всякая надежда исчезла, — постарайся убедить Маргариту как можно скорее добраться до моря. В Кале вы обычным путем свяжетесь с „Мечтой“ и немедленно отправитесь на нее. Смотри, чтобы ни один член Лиги не остался на французской земле. Прикажи шкиперу плыть на Ле-Портель (это место ему знакомо) и там внимательно наблюдать в продолжение трех ночей. После этого он может плыть домой, так как бесполезно будет ждать далее, — я не приду. Эти меры необходимо принять ради безопасности Маргариты и тех из вас, кто в данное время находится во Франции. Умоляю, считай эти меры моей последней волей. Я назначаю де Батцу свидание у часовни возле парка замка д’Ор.