|
- В конце концов мы мало знакомы, - сказала она. Теперь она, казалось, чувствовала себя свободнее. Улыбалась. Временами она становилась красивой, особенно когда щурила глаза и нижняя губа, поднимаясь, обнажала сверкающие зубы. В лице ее было что-то египетское. Египетская кошка. Очень черные волосы, а когда она сорвала с плеч и груди этот пушистый мех, я увидел, что она совсем не так худа, как мне показалось. Но зачем она это сделала... Это что-нибудь значило? - Ты собирался рассказывать, - сказала она, глядя на меня поверх бокала. - Да, - ответил я и почувствовал волнение, будто от моих слов бог весть что зависело. - Я пилот.., был пилотом. Последний раз я был здесь.., только не пугайся! - Нет. Говори! Ее глаза были внимательными и блестящими. - Сто двадцать семь лет назад. Мне тогда было тридцать. Экспедиция.., я был пилотом рейса на Фомальгаут. Это двадцать три световых года. Мы летели туда и обратно, сто двадцать семь лет по земному времени и десять - по бортовому. Мы вернулись четыре дня тому назад... “Прометей” - это мой корабль - остался на Луне. Я прилетел оттуда сегодня. Это все. Она молча смотрела на меня. Ее губы шевельнулись, раскрылись, снова сжались. Что было в ее глазах? Изумление? Восхищение? Страх? - Почему ты молчишь? - спросил я. Мне пришлось откашляться. - Так... Сколько же тебе на самом деле лет? Я заставил себя улыбнуться; улыбка получилась невеселой. - Что значит - “на самом деле”? Биологических - сорок, а по земным часам - сто пятьдесят семь... Долгое молчание, и вдруг: - Там были женщины? - Подожди, - сказал я. - У тебя найдется что-нибудь выпить? - Что? - Ну, что-нибудь покрепче, понимаешь. Одурманивающее. Алкоголь.., или теперь его уже не пьют? - Очень редко... - ответила она совсем тихо, словно думая о чем-то другом. Ее руки медленно опустились, коснулись металлической голубизны платья. - Я тебе дам... Ангеен, хочешь? Ах, ты же не знаешь, что это такое? - Да. Не знаю, - ответил я с неожиданным ожесточением. Она подошла к полке и вернулась с маленькой пузатой бутылочкой. Налила. Там был алкоголь - немного - и еще что-то; странный, терпкий аромат. - Не сердись, - сказал я, выпив бокал, и налил еще один. - Я не сержусь. Ты не ответил. Может, не хочешь? - Почему же? Могу ответить. Нас было всего двадцать три человека, на двух кораблях. Второй был “Одиссей”. По пять пилотов, остальные - ученые. Не было никаких женщин. - Почему? - Из-за детей, - объяснил я. - Нельзя растить детей на таких кораблях, и даже если б можно было, никто бы этого не захотел. До тридцати лет не брали. Нужно окончить два факультета, плюс четыре года тренировки, всего двенадцать лет. Словом, у тридцатилетних женщин обычно уже есть дети. Ну.., и другие причины. - А ты? - спросила она. - Я был один. Выбирали одиночек. То есть добровольцев. - И ты хотел... - Да. Разумеется. - И ты не... Она оборвала фразу. Я понял, что она хотела сказать. Я молчал. - Это, должно быть, жутко. |
