Здесь я немного слукавил. Диагноз Бахве был поставлен мной семь лет назад. Тогда же я и выписал все нужные старику лекарства. Если бы Бахва не принимал их, до этой встречи он бы и не дожил. Значит, как рассчитывал я, какая-никакая аптека у смотрящего должна быть. Но расчет этот не оправдался:

– Да нету ни фига! – зло ответил все тот же урка. – Были какие-то колеса у него, дак третьего дня шмон был. Все отобрали, суки позорные. И че им скажешь?!

– Ну да… – вздохнул я, и дыхание тут же перехватило от боли в ребрах. – Ну да!

Значит, все как тогда. Умирающий старик и ноль лекарств. Повторять в сегодняшних условиях аттракцион с безмедикаментозным лечением пароксизмальной тахикардии было почти убийством. И, соответственно, самоубийством. Потому что при неблагоприятном исходе лечения незадачливого лекаря порвут в клочья сокамерники. То есть почти наверняка.

Но оставить Бахву вот так вот помирать я тоже не мог. Не потому, что кого-то боялся – свое я давно уже отбоялся. Просто я – врач. Это во-первых.

А во-вторых, – по-своему я все-таки любил этого ссученного старого вора. Что ни говори, а если бы не его советы тогда, в мою первую ходку, не жил бы я уже, наверное, на белом свете. Опустили бы в пресс-хате, а оттуда одна дорога – в петлю!

– Короче, так, – сказал я уркам. – Раз аптеки нету, буду лечить его старым дедовским способом…

– Это как? – подозрительно перебил Злой.

– Увидите, – отрезал я и решил для убедительности «травить арапа» по полной. При этом совесть оставалось чиста: все было правдой, но правдой семилетней давности.

– У меня на «скорой» таких ухарей иной раз по несколько за смену случается. Аптеку обновлять не успеваем. Да и обновлять особо нечем. Нищета… Вот и приходится «старым дедовским» способом пользоваться. Не парьтесь! Выглядит странновато, но работает безотказно. Только, – я обратился к Злому, – не надо мне мешать. Это важно. Шансов у него немного. Но и времени нет. Так что проследи, не сочти за труд.

– Я прослежу, – холодно пообещал Злой и предупредил с чувством: – Но смотри, Айболит, твою мать…

– Хорошо. Оденьте его! – велел я уркам, что раздевали Бахву. – На футболку клифт наденьте. Покрепче.

Урки растерянно оглянулись на Злого. Тот кивнул головой – мол, делайте, что говорят! Они надели на Бахву футболку и пиджак, затем заботливо взбили подушку и уложили полуживого старика на шконку. И отошли по моему сигналу.

Интересно, как у меня с мышечной памятью? Работают еще рефлексы, или уже все позабылось?

Отогнал от себя посторонние мысли и сосредоточился на пациенте. Неважно, что у меня у самого все тело болит и каждое движение дается с огромным трудом. Действовать нужно точно и аккуратно. Тогда есть шанс, что с Бахвой все будет в порядке.

В камере наступила такая тишина, что в какой-то момент мне показалось, что мы здесь с Бах-вой одни. Несколько долгих секунд я готовился к тому, что предстояло сделать. И вот схватил Бахву за лацканы клифта, насколько мог резко рванул на себя и вверх, как бы подсаживая, а затем коротко, без замаха двинул поддых.

– Хык-х! – вырвался воздух из Бахвиных легких.

– Ты!.. – рявкнул, было Злой, но осекся.

Бахва, как рыба на песке, хватал ртом воздух:

– Ап…ап…ап…

– Ти-ихо-тихо, тихо-онечко… – уговаривал его я, поддерживая за плечи и не давая лечь. – Ды-ышим, дышим, дышим…

– Ох… ты… зара-аза, – выговорил наконец Бахва.