— Я хочу в лагерь завтра, — канючил Логан, когда родители выводили его из моей комнаты. — Ну почему Дастину всегда везет?

«Везет. Ха!» — подумал я, забираясь в постель.

Натянул одеяло до подбородка. Зарылся головой в подушку. И закрыл глаза.

Но прошел час, а я все не мог уснуть.

Думал о лагере.

Думал о целом лете без друзей.

Думал о паршивой кормежке.

Думал о жлобах-вожатых…

Должно быть, я все-таки провалился в сон. Потому что следующее, что я помню — как стою на улице возле своего дома (рядом лежат мои чемодан и вещевая сумка) и жду лагерного автобуса.

Было погожее солнечное утро. Трава на переднем дворе искрилась от росы.

Огромный желтый автобус с ревом вывернул из-за угла. Я прочел надпись огромными черными буквами на его боку: ЛАГЕРЬ «ПОЛНАЯ ЛУНА».

«Вот и он, — тоскливо подумал я. — Минута в минуту».

Автобус подкатил к обочине как раз в тот момент, когда мама, папа и Логан подошли, чтобы обнять меня на прощание.

— Я хочу поехать, — бубнил Логан, пока я тащил свой багаж к автобусу.

Двери автобуса разъехались.

Я шагнул в салон.

Посмотрел на водителя… и ахнул.

Его раздувшееся багровое лицо было покрыто блохами.

Ужасные красные расчесы усеивали лоб — разодранные ногтями следы блошиных укусов, истекающие желтым гноем.

Я поднял взгляд на его волосы — и закричал.

Его волосы шевелились!

Они буквально кишели блохами. Тысячи блох угнездились в его шевелюре.

Я видел, как они снуют на своих тонких ножках в его сальных каштановых волосах. Они выскакивали на щеки и зарывались ему под кожу.

В ужасе смотрел я, как одна из блох прыгнула ему на нос и начала вгрызаться. Она впивалась все глубже и глубже — пока из раны не побежала тонкая струйка крови.

Прежде чем я успел пошевелиться, водитель вскочил со своего сиденья.

Он протянул ко мне руки в черных перчатках.

Нет. То были не перчатки.

Его руки почернели от покрывавших их блох.

— Собрался в «Полную Луну»? — прорычал он.

И потянулся ко мне.

Схватил меня за руки облепленными блохами пальцами.

— Отпустите! — завопил я.

Я задергал руками — и в тот же миг полчища блох взметнулись с его пальцев.

Приземлились мне на руки.

Впились в мою кожу — и принялись сосать кровь.

2

— Пустите! — крикнул я.

И выдернул руки из мертвой хватки водителя.

Я яростно колотил блох. Отчаянно тряс руками. Но крошечные насекомые нещадно буравили мою кожу.

— Уберите их с меня! — завизжал я, дико тряся руками. — Уберите их! Уберите их! Уберите…

Кто-то схватил меня за плечо и хорошенько потряс.

— Все в порядке, Дастин. С тобой все хорошо.

Я открыл глаза. Надо мной склонилась мама и трясла меня за плечо, пытаясь разбудить:

— Это тебе приснилось…

Я сел в кровати.

— Это был не сон, — прохрипел я. — Это был кошмар. Ужасный кошмар про водителя лагерного автобуса. Он был весь в блохах.

Мама присела ко мне на постель.

— Дастин, тебе снятся кошмары обо всем на свете, — покачала она головой. — Смотри на жизнь проще. Перестань робеть по любому поводу.

— Ничего не могу поделать, — возразил я.