Когда Кевин увидел скудный наряд Бетт, он нахмурился, но ничего не сказал. Если мама считает, что это нормально, почему он должен совать нос в их дела? Кроме того, ему не понравилось выражение глаз Бетт. Они лихорадочно блестели, а губы превратились в ниточку. Кевин ничего не сказал, когда она прыгнула на переднее сиденье рядом с ним. Он только сжал зубы и повернул ключ зажигания.

— Ты сначала заедешь за Бабником или за Джуди?

— За Бабником. И тогда ты пересядешь к нему на заднее сиденье.

— На заднее сиденье? Только нигеры сидят там. Я останусь здесь, рядом с тобой. А Джуди с Бабником пусть садятся сзади, — хитро заметила она, искоса поглядывая на брата.

— Ничего не выйдет. Если ты считаешь себя достаточно взрослой, чтобы назначать свидание Бабнику, то знай, что нужно вести себя по правилам. Вы с Бабником будете сидеть сзади, и я тебя предупреждаю: у него семнадцать рук.

— А ты, значишь, останешься с Джуди! Ты не хочешь больше быть со мной! Тебе только Джуди нужна… Она нехорошая, Кев! Все так говорят. У нее дурная репутация, — с отчаянием закричала Бетт.

— А мне она нравится, так что прекрати, Бетт. Лучше постарайся справиться с Бабником.

— Ты собираешься целовать ее? — по-детски капризно спросила Бетт.

Лицо у Кевина вспыхнуло.

— Может, да, а может, и нет. А ты что, собираешься целоваться с этим дураком Бабником?

— Если ты будешь целоваться с Джуди, то мне можно целоваться с Бабником, — продолжала она капризно.

Кевин кипел от возмущения. Прекрасно видя все ее уловки, он уже чувствовал, что этот вечер превратится для него в кошмар. Что, если он поцелует Джуди? А может, усмехнулся он, ему удастся добиться и большего? Но придется не спускать глаз с этого придурка Бабника, иначе Бетт может вернуться домой без своей коротенькой кофточки да, пожалуй, и без остальных вещей. Черт возьми, почему он позволил втянуть себя в это? Как надоело быть курицей-наседкой… Ему хотелось стать, наконец, петухом — таким, как Кейдер Хэррис.

Кевин остановил «линкольн» у дома Бабника и коротко посигналил. Бабник быстро вышел из гаража, подбежал к машине и оценивающим взглядом окинул наряд Бетт.

— Вот это да! — воскликнул Бабник, и глаза его загорелись. Он сел на заднее сиденье. Кевин решительно подтолкнул Бетт, она открыла дверцу и пересела к Бабнику, который восхищенно смотрел на нее. — Мне нравится эта штучка на тебе…

— Она у меня давно. Ты меня удивляешь, Бабник. Я думала, ты даже не заметишь.

— Шутишь? Я обожаю, когда девчонки не надевают бюстгальтеры, — прошептал он Бетт на ухо, любуясь уже оформившейся маленькой грудью под плотно облегающей коротенькой кофточкой. — Кев, тебе что больше нравится у девчонок? Ножки или грудь?

Кевин чуть не поперхнулся. Он понимал, что нужно дать какой-то ответ, иначе завтра же все в городе начнут говорить, что он гомик.

— И то, и другое понемногу, — беззаботно ответил он.

— А ты бывал хотя бы раз у тетушки Кледи?

— Был не так давно, — солгал Кевин, притворившись, что ему хорошо знаком дом, пользующийся в Хейдене дурной славой. Бетт сегодня, безусловно, пополнит свое образование, но она сама этого захотела…

Бабник, привыкший, чтобы его руки были чем-то заняты, схватил Бетт, притянул ее к себе и зашептал на ухо:

— Помни, Бетт, ты сказала: все, что я захочу. Это твои слова! — тихо и горячо заговорил он.