Надо отдать Мерфи должное, для того, кто только что противостоял монстру из-под кровати, она казалась достаточно спокойной и собранной: — она повесила свою дубинку на пояс и подошла к Фейт, осматривая ее в поисках повреждений, перед тем, как вперить в нас с Ником подозрительный пристальный взгляд.

— Ого-го, мальчик, — сказал Ник, его широкая и грузная фигура остановилась прямо за моей спиной. — Вот так-так! Ты получишь верхнюю койку, ходуля, но пользоваться после тебя мылом в душе я не стану.

Коп посмотрела на меня и Ника. Потом на девочку. Затем, более задумчиво, на груду кожи, которая была троллем Гоготом. Ее взгляд метнулся назад к нам с Ником и она произнесла:

— Не вы ли те двое, что управляют «Оборванным Ангелом», тем агенством, которое разыскивает потерявшихся детей?

— Я управляю им, — сказал Ник смиренным голосом. — Он работает на меня.

— Да, всё, как он говорит, — добавил я, чтобы не дать Нику входить одному в большую, темную комнату.

Мерфи кивнула и взглянула на девочку:

— С тобой всё хорошо, сладкая?

Фейт фыркнула и улыбнулась.

— Немного голодна и хотела бы помыться, но в остальном — я в полном порядке.

— И эти двое не похищали тебя?

Фейт закатила глаза:

— О, пожалуйста…

Мерфи кивнула и ткнула полицейской дубинкой в меня и Ника:

— Я должна сообщить об этом. Вы, двое, исчезаете прежде, чем здесь появится мой напарник, — она хитро посмотрела на Фейт. Та усмехнулась в ответ.

Мерфи повела девочку на другую сторону моста, к остальным полицейским, а мы с Ником отправились к его автомобилю. На широком, честном лице Ника было написано выражение возбужденного ликования.

— Я не могу поверить, — говорил он. — Это просто невероятно! Это был, как бишь его там, тролль?

— Его звали Гогот, — сказал я бодро. — Ещё очень и очень долго на этом мосту разве что крошкам хлеба будут угрожать тролли.

— Мне всё не верится, — проговорил Ник снова. — Я уж думал — всё, наша песенка спета, а тут… Никак не могу поверить.

Я оглянулся. Вдали, на дальнем берегу реки, маленькая девочка встала на цыпочки, прощально размахивая рукой. Мягким розовым светом лучилось ее кольцо на большом пальце. Полицейская тоже посмотрела на меня с задумчивостью во взоре, а затем улыбнулась.

Современная жизнь — одна большая трясина. И мир, в котором мы живем, может быть темным местом. Но, по крайней мере, я не должен быть в нем один.

Я обнял Ника за плечи и ухмыльнулся:

— Разве я не говорил тебе, дружище? Просто верь.