Порывшись на кухне, Фредди обнаружила хлеб и банку клубничного джема и приготовила себе сандвич. Тесса почти ничего не ела, перекусывая в течение дня крекерами, парой виноградин или кусочком сыра, однако в кладовой у нее всегда имелся запас пищи для друзей — слава богу! Талия Тессы равнялась восемнадцати дюймам. У Фредди талия была всего на дюйм больше. «Неплохо, — думала она, — с учетом того, что я ем все, что попадается под руку». За последние несколько месяцев Фредди здорово выросла и порой гадала, в каких именно частях тела отложился у нее пудинг из нутряного сала, которым их кормили в школе.

Стараясь не капать вареньем на белый ковролин, Фредди обошла квартиру, внимательно осматривая ее. На стенах гостиной появилось несколько новых фотографий — на них была Тесса в элегантных вечерних нарядах и немыслимых шляпах. На одном из снимков она стояла посреди пруда, на другом была снята в черно-белом наряде, рядом с живой зеброй. В правом нижнем углу фотографии с зеброй Фредди заметила подпись: «Прекрасной Тессе, на память от Макса Фишера». На каминной полке были расставлены разноцветные открытки, которые Фредди по очереди перевернула и прочла послания. «Париж без тебя совсем не тот», «Жуткое место, постоянно льет дождь, отель переполнен», и еще, загадочное: «Я наконец-то нашел шахматную доску».

Спальня Тессы была просторной, с эркером, выходящим на улицу, вдоль которой были посажены платаны. Фредди бросилась на громадную двуспальную кровать с изголовьем в форме морской раковины и с наслаждением вздохнула. Большую часть своей жизни она проводила, вожделея о вещах, пока ей недоступных: вкусной еде, красивых нарядах, шампанском, сигаретах, прогулках в спортивной машине. Были у нее и другие желания, которые она не могла выразить словами, однако порой строка в песне или отрывок из романа напоминали ей о них.

Фредди заметила на туалетном столике небольшой сверток и соскользнула с кровати. Рядом со свертком, прижатая золотой пудреницей, лежала пятифунтовая купюра и сложенная пополам записка с ее именем сверху. Развернув листок, Фредди прочла: «Дорогая, ты не могла бы отвезти это вместо меня?» «„Это“ очевидно обозначало сверток», — догадалась Фредди. «Оставляю тебе деньги на такси. Обязательно отдай его Джулиану лично». Последние два слова были несколько раз подчеркнуты. «Потом приезжай выпить с нами чаю в „Ритце“. Жду не дождусь, — снова подчеркнуто, — когда мы с тобой увидимся».

На свертке был написан адрес Джулиана Лоренса. Когда Фредди его потрясла, внутри что-то негромко звякнуло.

Открыв платяной шкаф Тессы, Фредди оглядела длинную череду вешалок. Тесса не станет возражать — она всегда разрешала сестре брать свою одежду. Фредди остановилась на приталенном платье с жакетиком из черного сатина, отделанном белой шелковой лентой. Она сбросила свой сарафанчик в желтую и белую полоску, оставшись в темно-синих трусиках, белом лифчике и нижней рубашке, потом надела черное платье, шелковые чулки и итальянские туфли на высоких каблуках. Присев к туалетному столику, Фредди посмотрелась в зеркало. Стрижка «боб», прямые темные волосы зачесаны на одну сторону. Темно-карие глаза, чистая светлая кожа. Она припудрилась, накрасила губы. Еще раз внимательно изучила свое отражение. У нее была манера, задумавшись, хмурить лоб и выпячивать нижнюю челюсть; именно это она делала сейчас. Фредди перестала хмуриться, слегка надула губки, взмахнула ресницами. Так гораздо лучше. От школьницы не осталось и следа; она выглядела более взрослой, утонченной.