– Так вот, ты была права. Все годы со времени смерти Стефани я и в самом деле боялся серьезных отношений, отгораживался от них книгами, которые писал, стенами вилл, в которых жил, правами на неприкосновенность личной жизни, на которые я ссылался не переставая. Но когда на пороге моего дома возникла ты, это было как удар молнии. Чтобы сохранить себя прежнего, мне следовало сразу выгнать тебя из дома, но я начал рассуждать про охотничий азарт, игры в кошки-мышки, а на самом деле это было рождение новой жизни!…

Он заглянул ей в глаза.

– Раньше я только и делал, что изобретал предлоги для того, чтобы не отпустить тебя от себя, приблизиться к тебе. Когда я понял, что должен либо поцеловать тебя, либо сойти с ума, то воспользовался ситуацией с репортерами, хотя на самом деле это был просто предлог. Когда мы занимались с тобой любовью…

– …А потом ты сказал, что всего лишь хотел посмотреть, как далеко простирается моя готовность торговать собой…

– Это была ложь. Я лгал самому себе, Мэри. Я не мог допустить даже мысли, что все мои поступки с момента твоего прихода определялись одной тобой. – Ирвин сокрушенно покачал головой. – И даже, по сути дела, выгнав тебя из дома, я по-прежнему лгал себе, будто смогу прожить в одиночестве.

– А сейчас? – спросила она, высвободившись из его рук.

– А сейчас я посылаю к черту все отговорки и объявляю перед всем светом: я одну тебя люблю, одну тебя желаю, в одной тебе нуждаюсь. И каждый день, прожитый без тебя, – это пропавший день.

Мэри взволнованно улыбнулась сквозь слезы и прижалась лицом к его плечу.

– Мэри! – тихо шепнул ей на ухо Ирвин. – Самый главный вопрос: ты согласна быть моей женой?

– Боюсь, что есть одно препятствие, дорогой, – робко сказала она.

Он нахмурился.

– Что еще такое? Опять кто-то стоит на моем пути?

– Возможно… Я еще не знаю…

– Надеюсь, это не Нейл? Впрочем, ты же сама говорила, что у тебя давно с ним кончено.

– С ним – давным-давно, – согласилась Мэри.

– Так о ком же ты говоришь? – взъярился Ирвин. – Назови мне его имя!

– Я не знаю пока, это он или она. А насчет имени я бы хотела с тобой посоветоваться. Короче говоря, я беременна, Ирвин… У меня будет от тебя ребенок!

Лицо Ирвина сделалось таким ошеломленным и глупым, что, будь Мэри не так взволнована, она бы расхохоталась. Но она ничего не замечала, ожидая ответа любимого, как приговора.

– Так ты не против, чтобы я рожала? – прошептала она, не смея поднять на него глаза.

– И ты еще спрашиваешь, не против ли я? – Ирвин подхватил Мэри на руки и закружил ее по комнате. – Ты сделала мне величайший подарок, который только может сделать женщина, и ты спрашиваешь, против ли я?

И их губы встретились в поцелуе…