Орки стали, и проигрались в пух и прах. Мы уже практически не участвовали в схватке и отошли в сторонку, когда Ричард вонзил большой страшный меч в грудь последнего орка, небрежно стряхнул с клинка обвисшее тело и одним быстрым, отточенным движением швырнул свое оружие в ножны.

И орочий шаман хотел, чтобы мы убили вот ЭТО? Не, понятное дело, что он просто хотел от нас избавиться, но, получи я на самом деле такой квест, без десятка Соломонов я бы на такое не подписался. А может, и десятка мало будет.

Выйди сейчас Соломон против Ричарда один на один, я и дырявого носка на победу нашего союзника не поставлю.

У компьютеров в этой игре явное преимущество перед живыми людьми. Элронд вон тоже стреляет, как Робин Гуд на максималках.

— А сразу нельзя было, сука, так? — поинтересовался Виталик. — Зачем было этот огород с полудохлым волшебником городить?

— Я был занят, — голос Ричарда из–под шлема звучал глуховато. — Проходил подземелье, из которого нельзя выйти до победы над боссом.

— Мои соболезнования обитателям подземелья, — сказал Соломон. — Ты узнал, что хотел?

— Пока еще нет, — сказал Ричард. — Для сбора и анализа данных требуется время.

— За что они так тебя не любят? — поинтересовался Виталик.

— Они не могут простить мне того, что я им больше не подчиняюсь, — сказал Ричард.

— А, вот, кстати, — сказал Виталик. — Давно хотел спросить. А почему ты им больше не подчиняешься?

— Они утратили право контроля вместо со своей империей, — сказал Ричард.

Откровенно говоря, я никогда не думал, что это вот так работает, но, с другой стороны, он был первым искином, которого я вообще когда–либо встречал, так что черт его знает.

Хотя я бы на их месте попытался в эту схему еще какие–нибудь предохранители встроить.

— У вас есть еще какие–нибудь вопросы?

— Да, — сказал Виталик. — Ты когда–нибудь спишь?

— Нет, — сказал паладин. — Сон для слабых. Если можешь не спать — не спи.

— Ценный, сука, совет.

Паладин пожал плечами.

За его спиной открылся еще портал. Только один, но он был втрое больше обычного, так что я предположил, что из него полезет что–то очень большое. И куда более опасное, чем толпа орков.

Паладин Ричард снова обнажил меч, поворачиваясь к порталу лицом. Он уже видел, что из него полезло.

— Боевой голем, — констатировал Соломон и тут же поправился. — Два боевых голема.

— Это круто? — спросил Виталик.

— Очень круто, — сказал Соломон. — Это как танк, только для магического мира.

— Да, тогда круто, — согласился Виталик.

— Бегите, глупцы! — вскричал паладин.

И мы побежали.

Конечно, я раньше никогда не видел и боевых големов, и было бы интересно посмотреть, как Ричард с ними справится, а в том, что он с ними справится, у меня практически никаких сомнений не было, но мое любопытство никогда не могло пересилить мой инстинкт самосохранения, и, кроме того, я предпочитаю доверять экспертам. Если кто–то, шарящий в такого рода делах, советует мне бежать, то я бегу.

И у меня даже не было ощущения, что я совершаю ошибку. Паладин не был членом нашей команды, и аватаром чокнутого искина он был не последним, хотя, может быть, и наиболее прокачанным, и если боевые големы согнут Вторую Директиву и в ухо ему засунут, по моей морщинистой щеке ни единая слезинка не скатится.

И потом, если меня сейчас убьют, кто будет эльфийскому клану красные ветки обламывать?

Эпилог

Он не был человеком войны, он не был человеком действия. Говоря по правде, большую часть времени он был человеком–овощем.