Сказав это, он на удивление легко вылез из своего необъятного кресла и торопливо засеменил куда-то в угол помещения, где оказалась неприметная дверка, в которую глава и юркнул, едва при этом не застряв в проёме.

Честно говоря, я до последнего ждал какого-нибудь подвоха. Вроде того, что Толд отдал приказ своим людям совсем не тот, который я услышал, а сам для собственной безопасности скрылся с места происшествия, но нет. Народ вокруг меня недоумевал точно так же, впрочем, приказы они, видимо, привыкли исполнять, поэтому не прошло и пяти минут, как меня предельно корректно попросили следовать за собой. Причём моим проводником стал бородатый тип, сидевший рядом со мной и бывший мною охарактеризованным как «туша». Мне оставалось лишь задумчиво созерцать бритый затылок моего провожатого и морщить лоб в попытках понять. Всё было совсем не так, как я ожидал, и это мне катастрофически не нравилось. Именно катастрофически и именно не нравилось. Задумка, которую я рассчитывал реализовать лишь на начальной стадии, грозила вылиться в нечто другое, могущее потребовать своего продолжения, а тут ещё и Дженус молчит. Ведь опять какую-то пакость готовит. Сволочь шантажистская!

Пока шёл за «тушей», вдоволь похихикал над тапочками розового цвета, надетыми на его ноги, и тяжко повздыхал по поводу того, что сам не нашёл таких же. Шли недолго — не успел я даже придумать повод для того, чтобы достать моего проводника, как уже пришли. Громила открыл дверь и, как добропорядочный выдрессированный лакей, замер сбоку от неё. Я вошёл в небольшое помещение с одним-единственным столом, за которым сидел Толд, и стулом напротив него — больше ничего и никого в комнате не было. Едва я переступил порог, как дверь за моей спиной с тихим шорохом закрылась, а хозяин помещения угрюмо уставился куда-то мне в переносицу. Бросив рассеянный взгляд сначала на голые стены, затем на пушистый ковёр на полу, я подошёл к приготовленному для меня стулу и, развернув сиденьем к себе, оседлал его, положив руки на спинку.

— Ну? Чего звал? — сразу спросил я.

Обожаю себя: такой умненький, такой красивенький, такой сильненький… ну разве не прелесть? Впрочем, это был риторический вопрос. Пока хозяин пытался справиться со своей упавшей челюстью, я придирчиво поскрёб ногтем по столу, но так и не понял, из какого он дерева был сделан… да может, я такого дерева и не знаю.

— Мне кажется, — наконец выдавил из себя Толд, — это вам была нужна встреча со мной.

— Правда?! — удивился я. — С чего ты это взял?

Голос у моего собеседника был… даже не знаю, каким… вроде и не громким (хотя орёт о-го-го как!), но и не тихим, а главное — очень приятным. Это верх моего удивления, голоса мужчин мне как-то никогда не нравились. Не в том смысле, что у всех голоса отвратительные, а в том… ну это же мужчина? Как его голос может нравиться? То ли дело у женщин, но это уже совсем другая тема. Тем не менее как бы это глупо ни звучало, но голос Жирного Толда мне нравился… Хотя сам он ещё тот субъект. После восьми подбородков я сбился со счёта (они уходили куда-то за воротник донельзя поношенного… поношенной… гм… чего-то там), глаза были на удивление большие, светлые, волосы чёрные, густые, а усы свисали едва ли не до плеч, при этом руки, лежавшие на столе, больше походили на лопаты, и я как-то не заметил лишнего жира на них. Пока я с интересом разглядывал своего собеседника, тот пыхтел как паровоз, а его рот то открывался, то закрывался: видимо, хозяин всё никак не мог решить, чем же ему ответить на мои слова.

— Толд, долго ты ещё будешь у меня отнимать время? — спросил я, сделав голос крайне раздражённым. — Я очень занятой человек!

— Вы сами ко мне пришли! — ткнул он в меня пальцем.

— Разве? — задумался я.