Чад зыркнул на свою спутницу:

— Во-первых, если я упаду с лошади, то не разобьюсь насмерть, а во-вторых…

Она перебила его:

— Люди постоянно умирают от падения с лошади.

Он в досаде провёл ладонью по лицу:

— Но в основном они не умирают. Если я соскользну с твоей спины, то обратно уже не встану. И вообще, я…

— Я не дам тебе упасть, — настояла Присцилла, снова его перебив. — А если ты всё-таки каким-то образом сумеешь настолько накосячить, то я тебя поймаю. Я бы посмотрела на лошадь, способную на такое же!

Стрелок несколько секунд беззвучно ругался себе под нос, пока не нашёл в себе терпение продолжить:

— И вообще, как я и говорил, прежде чем ты перебила, лошади мне тоже не сильно нравятся.

Это окоротило драконицу, но чуть подумав, она ответила:

— О. Ну, на этот счёт у меня нет мнения, поскольку они слишком маленькие, чтобы я могла на них ездить — но выглядят они вкусно.

— Чего?

— Ты слышал, — заявила она. — Не заставляй меня повторяться.

— Ты ела лошадей, пока жила сама по себе? — взволнованно спросил он.

Отвернув голову прочь, она ответила:

— Нет.

— Ты вообще когда-нибудь ела лошадь — может, в какое-то другое время? — добавил охотник.

Притворяясь, что полирует один из когтей, она ответила:

— Пока что нет.

— Присси! — рявкнул он.

— Ты сказал, что они тебе не сильно нравятся. Я думала, ты поймёшь, — заныла она, прежде чем добавить: — Вот так и бывает, когда ведёшь себя искренне.

Расправив плечи, Чад строго заговорил:

— Слушай, ни при каких обстоятельствах, никогда не ешь лошадь, и это пр… — Он остановился, прежде чем сделал это приказом. — Знаешь что, на хрен это. Просто знай, что я не хочу, чтобы ты их ела, а если я тебя поймаю за уплетанием чьей-то лошади, то я выдеру твою толстую чешуйчатую задницу так, что неделю сидеть не сможешь.

В душе она улыбалась в ответ на выбранные им слова. По правде говоря, она не особо-то и хотела отведать конины, хотя и возражений на этот счёт не имела. Она просто хотела вытащить его из того тёмного настроения, куда он скатывался каждый раз, когда слишком долго молчал. Поэтому она ответила:

— Как?

— Что — как? — кисло спросил он.

— Как именно ты собираешься «выдрать мою чешуйчатую задницу»? Я весьма уверена, что у тебя размеров не хватит, — ответила она.

Охотник несколько минут ругался, практикуясь в своём искусстве, прежде чем отвернуться:

— У меня нет времени спорить с твоей сумасшедшей задницей, — объявил он. — Я иду в город. Надо найти какого-нибудь умного собеседника.

Присси широко улыбалась, глядя ему вслед, и окликнула:

— Тогда избегай зеркал!

Войдя в Арундэл, Чад направился прямо к лавке лукореза. На пути он миновал нескольких горожан, с некоторыми из которых был знаком, но когда они увидели суровое выражение его лица, то решили с ним не здороваться. Чада это вполне устраивало. Он уже два дня не пил, и нервы его ощущались так, будто с них содрали кожу. Споры с Присциллой всю дорогу от Албамарла тоже делу не помогли.

Мэттли не открыл дверь:

— Убирайся, — ответил старик. — Я с тобой дел не имею. Лук у Барона, так что тебе больше не нужно сюда приходить.

— Мне надо с тобой расплатиться, — разумно сказал Чад.