— Вы же… э-э… не допустите этих варваров сюда… э-э… на святую землю?

— Как вы могли такое подумать, пресвятой отец? — возмущенно воскликнул Крисп, словно вопрос патриарха разобидел его до глубины души. — Мы же с вами просто мирно беседуем, разве не так?

Не успел Гнатий ответить, как один из халогаев вышел из строя и направился к особняку. Когда воин приблизился, Крисп узнал в нем Твари. Гнатий не двинулся с места, однако поежился при виде северянина, который помимо обычной кольчуги и топора имел при себе громадный, отделанный бронзой щит. Твари вскинул топор, салютуя Криспу.

— Ваше величество! — торжественно произнес он и перевел взгляд на Гнатия. Выражение лица патриарха, должно быть, ему не понравилось, потому что и так уже холодные глаза халогая совсем замерзли. Топор дернулся в руке, словно живя своей самостоятельной жизнью.

— Уберите его от меня! — взвизгнул Гнатий, обращаясь к Криспу. Топор дернулся опять, еще недвусмысленнее. Крисп не проронил ни слова. Гнатий, как завороженный, со страхом наблюдал за острым лезвием. И чуть не подпрыгнул, когда оно шевельнулось снова. — Пожалуйста, уберите его от меня! — пронзительно завопил патриарх. И через минуту, поняв, очевидно, в чем его ошибка, добавил:

— Ваше величество!

— Можешь быть свободен, Твари. Благодарю тебя, — произнес Крисп. Халогай кивнул, повернулся и зашагал к своим землякам.

— Ну вот, — сказал Гнатий Криспу, не сводя, однако, взгляда с Твари, пока северянин не встал обратно в строй, — я публично признал вас. Вы довольны?

— Вы не почтили его величество падением ниц, — заметил Мавр.

Гнатий метнул в него бешеный взор и открыл рот, намереваясь выпалить что-нибудь обидное. Потом посмотрел на строй халогаев. Спеси у патриарха на глазах поубавилось. Он медленно опустился на колени и распластался на животе.

— Ваше величество! — повторил он, коснувшись лбом земли.

— Встаньте, пресвятой отец, — сказал Крисп. — Значит, вы признали меня полноправным Автократором? — Крисп дождался от Гнатия кивка и продолжил:

— И значит, вы продемонстрируете это всему городу, возложив на меня корону в Соборе?

— Похоже, у меня нет выбора, — уныло отозвался Гнатий.

— Если я буду хозяином империи, все в ней будет мне подвластно, — заявил ему Крисп. — Включая храмы.

Вселенский патриарх ничего не сказал, но выражение лица у него было достаточно красноречивым. Хотя императоры традиционно управляли как светскими, так и духовными делами, Анфим благополучно игнорировал и те и другие, позволяя Гнатию распоряжаться религиозной жизнью Видесса как суверенному властителю. Перспектива подчинения чьим-то приказам не могла обрадовать патриарха.

Мавр показал на улицу; в тот же миг головы халогаев повернулись в направлении, куда был устремлен его указующий перст. К патриаршему особняку приближался мужчина с большим тяжелым тюком. Нет, не мужчина… Когда эта личность подошла поближе, Крисп различил гладкие щеки и подбородок. Но и не женщина тоже.

— Барсим! — воскликнул Крисп. — Что у тебя там?

Евнух, запыхавшись, опустил свою ношу:

— Если вы собираетесь короноваться, ваше величество, вы должны появиться перед народом во всех регалиях. Я слышал, какой приказ вы отдали халогаям, и поэтому знал, где вас искать. Я принес вам наряд для коронации, корону и пару алых сапог. Надеюсь, шелк не слишком смялся от моего грубого обращения, — внезапно всполошился он.

— Это не важно.