Причина была понятной и простой — страх поражения от Дарьи. Достаточно было вспомнить, как успокоились, взметнувшиеся было тени, стоило деве чуть надавить тогда, во двореце. Видимо, оттого он и решил воспользоваться схемой усиления, которой с ним поделился благодетель.

Гвардии Рюриковичей и войск гарнизона около Кремля было немного. Основные силы размещались в дальних кварталах столицы. Но атаковать нас они не спешили. То ли по той причине, что первым промчался князь Долгорукий, то ли из-за того, что родовой гвардии, которая стояла вперемешку с имперскими военными, уже стали поступать команды от их командиров, с которыми связались патриции, передав приказы. Сложно сказать. Вполне вероятно — всё вместе взятое.

К тому же, многие признали Оболенского, который нёсся по воздуху на могучем призрачном жеребце, с обнажённой саблей. Что-то мне подсказывало, атаковать легендарного князя, никому из солдат не хотелось. Потому как, умереть за своего господина и его род, вроде дело не самое плохое. Но в этом должен быть какой-то смысл. А откуда он возьмётся, если ты погибнешь, атаковав Оболенского?

Тем более, внизу было полно солдат имперской армии, в которой кавалергард пользовался определённой популярностью. А причин геройски умирать, у военных из регулярных частей было ещё меньше. Если их командирам наверняка раздали щедрые обещания, то нижним чинам, от силы накинули жалованье, да гарантировали внеочередное повышение по службе, когда всё закончится. Ради такого никто не станет соваться под горную лавину, пытаясь остановить её своим телом.

Долгорукий добрался до цели первым. Но сходу атаковать не стал — остановился, замерев в воздухе. Логично. Враг был внутри Кремля. Древней крепости, стены которой были напитаны силой, а внутри имелись накопители с диким объёмом энергии. К тому же, именно здесь находился алтарь Рюриковичей. Так что причины колебаний князя я прекрасно понимал. Пусть внутри, наверняка находились и члены его рода. Что-то мне подсказывало — Даниил специально придумал какой-то повод, чтобы собрать их всех в Кремле. Скорее всего собирался поднять градус ярости, после чего отправить патрициев навстречу своей сестре. Могу поспорить, выродок Эребуса, здорово обрадовался, узнав, что Дарья сама пригласила их для переговоров, облегчив его задачу.

Вот Оболенский, который спустя считанные секунды оказался рядом с Долгоруким, долго раздумывать не стал. Вернее, вовсе посчитал это лишним — сразу же устремился вниз. Прямо на мерцающие грязно-зелёные щиты.

К моему удивлению, кавалергард промчался через них, не испытав каких-то затруднений. Зато они появились, когда копыта его призрачного коня оказались около кремлёвской стены. Воздух на момент пропитался чёрным и сверкнула мощная вспышка силы. Скакун, вместе со своим наездником, отлетел в сторону, как будто отброшенный ударом мощной кувалды. Врезавшись в стену одной из башен, что поднимались над крепостью, проломил её и провалился внутрь.

— Я прр-р-ридумал для него песню!

Рык Сандала был наполнен настолько жгучей ненавистью, что внутри проскочило удивление. Не так часто, я чувствовал настолько зашкаливающие эмоции.

— Не пробуй атаковать один. И не суйся сам. Только по команде.

Тот разочарованно рыкнул, а я глянул на крепость своими собственными глазами — конструкт уже вынес нас к нужной точке.

Урусов сразу же скользнул вниз. Я даже среагировать не успел, как патриций полетел к брусчатке площади.