Не самая типичная позиция среди богов, надо сказать. Которая по понятным причинам, порой доводила до исступления Марса.

В любом случае, сейчас мне требовались не просто солдаты, а горящие желанием победы добровольцы. Потому, дождавшись, пока Ратибор закончит говорить, я сам поднялся на созданную им трибуну.

Постоял. Присмотрелся к колышущейся передо мной толпе, в которой уже было не меньше пары тысяч человек. Задействовал Глас.

— Вы умрёте.

Неожиданное начало заставило смертных разом замолкнуть, уставившись на меня. А в голове прозвучал голос Мьёльнира.

— Ты уверен, что сс-с-стоит говорить речь? Может пусс-с-сть лучше кто-то ещё их приободрит?

Спутник чувствовал моё настроение, а иногда и мысли. Но явно не понимал, какого именно эффекта я сейчас хочу добиться. Тогда как я продолжил.

— Именно об этом стоит думать, когда станете записываться в кавалергарды. Первой задачей полка станет подавления княжеского мятежа. Уничтожение тех, кто предал всё человечество и оказался на стороне иномировых захватчиков.

Теперь они слегка повеселели. Похоже решили, что первая фраза была необходима исключительно ради привлечения внимания.

— Но вы умрёте. Почти все. Мало кто переживёт штурм Москвы. Выжившие получат многое. От императорской благодарности до титулов, земли и денег. Те же, кому не повезёт, лишатся всего.

Один из смертных, который смотрел на меня с абсолютно изумлённым видом, не выдержал и крикнул.

— Зачем вы нам всё это говорите? Наоборот ведь, завлекать должны.

Переведя взгляд на обескураженного юношу, который сразу попытался спрятаться за друзьями, я озвучил ответ.

— Кавалергарды всегда будут на передовой. На рубежах, где человеческая жизнь стоит не дороже, чем самый простой кухонный нож. Оттого они и станут получать за службу так много. Но до старости доживут единицы. Никому не нужно, чтобы кто-то из вас решил, что может отсидеться за спинами сослуживцев, пока идёт бой. Да и не получится этого — каждый окажется под ударом.

Оболенский, который стоял сбоку от трибуны, взирал на толпу кандидатов с каменным лицом, но я хорошо чувствовал его изрядное недоумение. Похоже князь тоже не мог до конца понять, зачем я это делаю.

Убедившись, что новых выкриков из толпы не последует, я продолжил.

— Награда за спасения императора будет огромной. Но это не снимет с вас присяги кавалергарда. А сражений предстоит ещё немало. Не говоря о том, что при штурме Москвы погибнет не меньше половины рекрутов.

Кое-кто из пришедших уже покидал площадь. По одному и небольшими группками отделялись от основной массы, исчезая в проулках. А всё тот же смертный, закричал вновь.

— К чему нас пугать? Зачем? Это же противоречит всем….

Закончить фразу он не успел — сосед ткнул его локтем в бок, после чего-то зашептал на ухо и я увидел, как удивлённо округлились глаза смертного. Судя по всему не знал меня в лицо и даже не понял, с кем именно ведёт беседу.

— Я не пытаюсь вас испугать. То, что солидная часть из вас падёт в первом же бою — чистая правда. А говорю я всё это по одной причине — мне нужны те, кто на самом деле желают победить. Не записываются под влиянием момента или потому что рассчитывают быстро пробиться наверх по социальной лестнице, но нацелены служить долго и верно. Сокрушая врагов и становясь настоящими воинами.

Толпа стала рассасываться куда быстрее — теперь в движение пришла почти вся человеческая масса. Я спокойно наблюдал за процессом, видя, как темнеет лицо Оболенского. Судя по всему, патриций уже прикидывал, как примет присягу у двух тысяч явившихся смертных и примется формировать из них части.

Дождавшись, пока передо мной осталась, в лучшем случае треть от первоначального числа кандидатов, я заговорил вновь.

— Для вас у меня есть две новости.