Но, с другой стороны, даже теперь я не мог спрогнозировать реакцию гопоты. Вдруг, получив по голове, Чума затаит обиду и попытается подкараулить меня в темном переулке? Придется ходить, оглядываясь.

Вторым уроком была литература здесь же, ее тоже вела Джусь, а мы всем классом скорбели, потеряв Веру Ивановну и обретя цербера. Чумные братья вели себя тихо, они боялись Людмилу Кировну, и свинтили сразу, как прозвенел звонок.

Из класса наша группа уходила последней. Похоже, всем было фиолетово, чем закончится бой на трубах. Ну подумаешь, драка очередная! Новенький, по сути, чужак, будет драться с тем, кто тоже своим для них не был никогда — си мной.

На большой перемене мы вшестером рванули в библиотеку на первом этаже и взяли недостающие учебники, наблюдая шеренги мелкоты, топающие по галерее в столовую за булочкой с компотом.

Третий урок, биология, тоже был на втором этаже, в двадцать восьмом кабинете, мы быстренько переместились туда, и только вошли, как прозвенел звонок.

К счастью Елены Ивановны, чумные братья не удостоили ее своим присутствием, и анатомия прошла спокойно. Правда, уроком это я бы не назвал: «Давайте поговорим о наших планах… Теперь открыли учебники и перерисовываем человека». Учительнице не нравилось утруждаться, и она превращала свой урок в рисование, мы научились рисовать простейших, тычинки и пестики, трилобитов, лягушек, собак и многое другое. Половину урока мы отвечали на вопросы в конце параграфа, вторую половину рисовали очередную лягушку, записывали домашнее задание — и до свидания.

Кабинет математики находился сразу за стенкой, и на четвертый урок далеко идти не пришлось.

Учительница, Инна Николаевна уже ждала нас. Со звонком встала из-за учительского стола, впечатляя нас габаритами: голова с кулачок, покатые плечики, талия и гигантский седлообразный зад на ногах-колоннах. Она единственная была выше нашей Барановой.

В десятом классе, когда я начал усиленно готовиться к поступлению и зубрить математику, она пыталась всем, но в первую очередь себе, доказать, что я ничего не соображаю.

Нависала надо мной во время самостоятельных и контрольных, чтобы я не списал, вызывала на самые сложные задачи. В году у меня была четверка, нервы она мне потрепала знатно, зато я отлично подготовился к поступлению, готовый к любому сюрпризу.

Правда, сейчас смотреть без отвращения на эту женщину не мог, хоть она еще ничего мне плохого не сделала.

Чумные братья присутствовали полным составом, кроме Синцова, и я ощущал их недобрые взгляды, казалось, что они наблюдают за мной, шепчутся за спиной. Именно что — казалось. Наверное, и Алисе так же казалось, девочки ведь более мнительны.

Минут десять в классе было тихо, но стоило Инночке отвернуться к доске и начать писать, как поднимался гвалт. Кто-то запустил по классу сифа, то есть тряпку, и она летала от парты к парте. Но, стоило учительнице повернуться, все затихали и вроде бы сосредоточенно писали в тетрадь.

Спокойствие закончилось, когда тряпка прилепилась к доске. Судя по траектории полета, бросили ее чумные братья. Инночка отлепила тряпку, молча прошагала к Карасю и отхлестала его ею по лицу, приговаривая:

— Совсем охамел!

Карась не ожидал такого, потому что был, скорее всего, не виноват. Он вырвал тряпку у учительницы и заорал, вскакивая и упираясь в стену спиной:

— А че я сразу? Эт не я!

— Карась сифа! — провозгласил Памфилов.

В прошлом этот эпизод тоже имел место, но тогда мне казалось нормальным то, что произошло. Теперь же я понимал: Инночка отлично знала, что тряпку бросили чумные братья, но боялась с ними связываться. Однако вызов брошен, и должен последовать ответ, иначе все посчитают ее слабой. Вот она и выбрала того, кто не сможет достойно ответить.

Учителя тоже люди. И они точно так же включаются в игру и способствуют травле, потому что тогда агрессоры отвлекаются на изгоев и не так пакостят.