Изменить размер шрифта - +
Барик держался за подбитый глаз, а Димон Чабанов сжимал-разжимал кулаки. Минаев вертелся вокруг своей оси, раскинув руки. Войдя в раж, он не понял, что драку вероломно прервали.

— Вот красавцы, а! — ворчал физрук, заломивший руку Афони за спину.

Семиклассники, включая Каюка, ломанувшиеся к дыре в заборе, отступали от директора, который оттуда вылез в сопровождении Розы Джураевны с аптечкой.

Встрепанные девчонки, которые, видимо, тоже передрались, молчали.

— Я всех запомнил! — орал дрэк. — Кто скрылся с места преступления, будет отчислен!

Все бы было замечательно, если бы не было так плохо. Явление директора народу произошло очень не вовремя.

С гопниками не договориться по-человечески, это минус, но язык силы они понимают отлично, это плюс. Мы бы помахали кулаками, выяснили отношения и разошлись. Может, еще второй раз потребовался бы, чтобы закрепить эффект. Кто-то обзавелся бы бланжем, кто-то — кровоподтеком. Теперь же непонятно, как будет развиваться сюжет. Судя по количеству задействованных учителей, кто-то донес о планирующейся драке, и они не нагрянули на крики спонтанно, а подготовились заранее и устроили засаду, чтобы никто не сбежал через дыру в заборе.

— Кто стуканул? — прошипел Ара, друг Афони и вызверился на меня.

Я сжал челюсти и качнул головой. Учителя согнали нас в кучу, а сами столпились возле сваленных кучей рюкзаков.

— Сейчас вы все дружненько идете в кабинет физики на третий этаж, — прорычал директор, — и попробуйте только сбежать! Себе же хуже сделаете.

И действительно — кто настучал, оказав мне медвежью услугу? Чуме и компании такое делать западло. Нашим парням незачем. Да и остальным незачем.

Девчонки из лучших побуждений? Заячковская? Желткова? Новенькие? В принципе, это мог сделать кто угодно.

А еще можно подумать на меня, стремящегося устранить врагов чужими руками, в данном случае -директорскими. Мне такой поворот наиболее выгоден.

Через пять минут мы сидели в кабинете физики, угрюмые и встрепанные. Барик, Рамиль и Чума — перепачканные пылью. Каюк, который с кем-то бился за нас — в разорванной рубашке. Заячковская хлюпала носом, ее хохолок представлял собой воронье гнездо. Гаечка не пострадала, она сверлила кого-то взглядом, скрестив руки на груди. Баранова на задней парте прижимала руку к ребрам — ясное дело, ее голова осталась целой — попробуй туда дотянись. Желткова, запрокинув голову, позволяла школьной медсестре вставить в нос турунды.

Даже Любка дралась за нас!

Меж рядами расхаживал дрэк. Возле учительского стола, где засел физрук Виктор Аркадьевич, повесил голову Афоня. Он стоял неподвижно, как скелет, по которому учат кости на анатомии. Физрук обыскал его и вывернул из карманов деньги, заработанные на ставках, рядом лежал нож-складень, перемотанный изолентой, жвачка, сигареты, спички и чертик, сплетенный из цветных проволок. Елена Ивановна замерла у двери, потупившись, ведь это ее класс отличился.

— Афоненко, — распекал дрэк неудачливого организатора боев без правил, — и что мне с тобой делать? Ты понимаешь, что такие дела по серьезной статье проходят? Это организованная преступная группировка! Азартные игры!

— Это мои личные деньги, — прогнусил он, косясь в сторону.

Дрэк зал ему подзатыльник — аж голова дернулась.

— Не надо держать нас за дураков! — Он посмотрел на Чуму злобно и продолжил: — Чумаков! На тебя уже три жалобы: сорвал урок, запланировал драку. Дважды! А только второе сентября. Видимо, придется передать эти сведения в комнату милиции, где ты и так состоишь на учете. Свидетелей у меня предостаточно.

— Геннадий Константинович, я больше не буду, — пролепетал он, изображая оскорбленную невинность.

— Закрой рот! Из него воняет враньем! Но ладно бы вы.

Быстрый переход