— Борис, на кого ты похож⁈ А ну иди сюда, заправлю. И кеды зашнуруй…

— Пусть будет навыпуск, — сказал я, — а то, как додик.

Мы с Наташкой переглянулись. Сестренка у меня ну просто красавица, прям хоть сейчас в Голливуд! Знаю, она мечтала быть манекенщицей, но ростом не удалась.

Выйдя из дома, мы остановились у подъезда, поджидая Бориса. Чтобы добраться до места встречи, у нас оставалось десять минут — ровно столько идти туда неспешным шагом, чтобы не взмокнуть.

Вместе с Борисом выбежала мама с нашими тремя букетами, раздала их, причитая:

— Чуть главное не забыли, что же вы так!

Мне-прежнему хотелось приехать на линейку на мопеде — и пусть все лопнут от зависти! А еще хотелось подарить класснухе настоящий кофе, который стоит, как ее зарплата, но я понимал, что это говорит во мне обезьяна, которая рада тыкать дули моим обидчикам и раздавать им затрещины, упиваясь тем, что у них не хватит духа ответить.

Опыт взрослого подсказывал, что с людьми правильнее дружить и пытаться найти общий язык, а воевать только с совсем отбитыми. Так что, в отличие от Бориса, готового уничтожить мир, я был настроен мирно.

К школе со всех сторон стекались пестрые ручейки детей с цветами, первоклашек вели родители, банты на головках девочек покачивались, как хризантемы.

Старшеклассники были одеты строго белый верх и черный низ, подростки, как обычно, бунтовали, вырядившись, как бомжи или попугаи.

В условленном месте уже топтались Димоны, Алиса, Рамиль и Гаечка, которая не удержалась и напялила черные штаны с молниями и ботинки, хоть в них и было жарко.

— Илюха идет с мелким! — крикнул Рам, указав в направлении его дома.

Илья нам помахал, Ян подбежал, сжал кулак и со всеми им стукнулся по очереди.

Покачивая гармошкой, проехал «Икарус», рассыпавшийся кучкой школьников, от которой отделился Юрка и бросился к нам. Его, наверное, тоже не узнают одноклассники. Это уже не ушастый заморыш с вечно разинутым ртом, а нормальный мальчишка.

Почему-то подумалось о толстяке Тимофее, который здорово похудел, когда тренировался с нами. Хотелось думать, что и у него все будет хорошо.

— Ну что, идем? — спросил Рамиль, глянув на электронные часы. — Десять минут осталось.

И, обернувшись, с тоской посмотрел на школу, откуда доносился гомон и лилась песня «Учат в школе».

— Выживать и морды бить, пыхать клей, бухать, курить, — фальшиво пропела Гайка, — учат в школе, учат в школе, учат в школе.

— Это точно, — мрачно сказала Алиса и глянула на Юрку. — Да, одноклассничек?

Мы всей толпой двинулись к школе, утопающей в зелени. Вскоре стал виден школьный двор, где проходила линейка и строились ученики. Туда-сюда носился наскипидаренный директор, в простонародье дрэк или Лысый, орал на учителей, глядя на них снизу вверх, потому что был ниже всех.

Его истерические вопли перекрывали даже музыку.

— Грешники в аду, — проворчала Гаечка.

— Точняк! — Юрка показал «класс».

— Пора расходиться по классам, — вздохнул Борис и глянул на Яна. — После школы встречаемся там же, у шелковицы?

— Да, — подтвердил я.

Ян напрягся и оцепенел, как когда я вел его знакомиться с Ильей. Помня, что от людей не стоит ждать ничего хорошего, он морально готовился к войне.

— Я побежала к нашим! — сказала Наташка и упорхнула.

Одиннадцатый класс в школе был один, десятый тоже. Остальных по три, но два девятых, и нас ждали перемены, я смутно помнил, что не лучшие. Силами четверых отморозков из расформированного «А»-класса в нашем недружном коллективе установится террор. Из десятого они уйдут, и станет полегче.