Гаечка закрыла лицо рукой.

— Шизануться!

Друзья запереглядывались. Все отлично представляли, что три боя подряд — и для профи нереальная нагрузка. Тут же афганцы тупо хотят попиариться, для этого нужна ДЮСШ. Ну и торпед себе присмотреть, хотят переманить сильных парней.

— А что дают за победу? — спросил я.

— Экипировку, — ответил физрук, глядя на первую скамейку, где ему надлежало быть.

— Идем рассаживаться! — скомандовал я и повел друзей к третьему ряду.

Мы расположились кучкой: часть на третьем ряду, часть на четвертом. Борис всем хвастался, что его рисунок занял второе место и поедет в Москву. Саша слушала-слушала и выдала:

— Надо было твой плакат сюда взять, ну, тот, где пацана бью по мордасам. «Хватит меня бить» или как там, и в тему, и…

Хоть и не видела плакат, Заячковская залилась смехом так заразительно, что наших кого пополам сложило, кто завалился на соседа, даже сдержанный Илья топал ногой и хватался за живот, а я поржать всегда любил.

Только успокоимся, посмотрим друг на друга — и опять складываемся. И так минут семь без остановки, пока зрители не начали оборачиваться. Но это лишь раззадоривало, ведь когда нельзя, еще больше хочется.

Я понимал, что пора заканчивать веселье, но стоило закрыть глаза — появлялся тот рисунок, и мы продолжали роготать.

Так мы хохотали, пока к рингу не вышел длинный горбоносый мужик и в микрофон, издающий звуки, словно там заперта бесприютная душа Т-1000, толкнул спич о Союзе ветеранов Афганистана и о том, какие они молодцы, что заботятся о подрастающем поколении. Рассказал о конкурсе, этапах его проведения и сроках. Снова о себе и призе — боксерской экипировке.

Пока он говорил, четверо крепких парней в зеленых майках и камуфлированных штанах вытащили еще лавки, куда уселись спортсмены — косящиеся друг на друга парни, я насчитал тридцать четыре человека. Рамиль сидел вторым с краю, у него был семнадцатый номер, совпадающий с номером школы, за которую он выступал.

Все было почти серьезно: ведущий объявил жеребьевку, вышла полноватая блондинка в шортах, врезавшихся в вислый зад, с волосами дыбом, вынесла аквариум со свернутыми бумажками. Ведущий вытащил две, развернул и объявил:

— Красный угол — Роман Егорьев, средняя школа номер три, синий угол — Михаил Заречный. Средняя школа номер четырнадцать.

Егорьев, бритый на лысо высокий и жилистый парнишка, вскинул руки, приветствуя зрителей. Трое его друзей встали и захлопали. Заречный, невысокий коренастый брюнет, робко помахал пожилым родителям, те ему зааплодировали.

Ребята вышли на ринг.

— Ставлю на лысого! — завел любимую песню Борис. — Сотку!

Он вытащил из кармана мятую купюру нового образца. Старые скоро канут в лету, нужно парочку сохранить для истории, чтобы смотреть на них и вспоминать, как я снова стал собой, да не совсем, и продавал трусы по завышенным ценам.

Незабываемые ощущения! Торговлю в Москве помню плохо, потому что это был не совсем я, а эти трусы… Наверное, первый секс так не врежется в память, потому что он будет вроде как не первый — я-взрослый был в этом деле мастером, во всяком случае, женщины так говорили. И его опыт перешел мне.

— И я на лысого, — поддержал его Каюк, положил на кон сотку.

Девчонки, Гаечка и Лихолетова, поставили на Заречного, я тоже на него; остальные, кроме воздержавшейся Алисы, которая копила на плеер — на лысого. Мне просто хотелось, чтобы выиграл скромный нормальный парень.

Весь первый раунд лысый скакал возле топчущегося на месте Заречного и лупил его, но тот закрывался, берег силы и ждал момента. Во втором раунде все повторилось, и лишь в его конце Заречный нанес единственный удар по корпусу лысого, пробил печень — парень сложился и уже не смог подняться.