Как можно уснуть в такой ситуации? Оказывается, можно. Иона, уже убежавший единожды, снова сбежал и сейчас. Но на сей раз, поскольку он не мог сбежать с корабля и укрыться в другом месте, он попросту сбежал из действительности в сон.

В душе рядовых читателей, не пророков, бегство Ионы от Господа вызывает множество вопросов, на которые трудно ответить. Конечно, от нас никогда не требовалось нести миру слово Господне и мы никогда не вели с Ним прямой разговор. Но поведение Ионы сейчас, во время бури, понятно даже и нам, самым рядовым читателям. Хотя его сон свидетельствует о глубоком отчаянии, в нем нетрудно обнаружить также обычный эгоизм. Он мог сказать морякам, что вина на нем. Мог помочь им в попытках спасти корабль. Мог, наконец, хотя бы помолиться за них, как будет в дальнейшем молиться за себя и как будут вскоре молиться жители Ниневии. Но Иона не сделал ничего, и его равнодушие к судьбам ближних уже предвещает все, что произойдет потом. Иона действует — точнее, бездействует — из соображений, касающихся лишь его самого. Так он вел себя с моряками в бурю, и так он будет вести себя через несколько дней с жителями Ниневии. Он предпочтет, чтобы их город был разрушен и все они погибли, лишь бы его пророчество сбылось.

Капитан закричал на него: «Что ты спишь? встань, воззови к Богу твоему!» Иона и тут промолчал, но моряки бросили жребий, узнали, что буря произошла из-за него, и забросали его вопросами: «Какое твое занятие, и откуда идешь ты? где твоя страна, и из какого ты народа?» (Иона 1, 8). Нетерпеливый порядок слов и повторяющиеся, поспешные вопросы — не упущение редактора, а свидетельство таланта автора. С помощью этих стремительных, как пулеметные очереди, вопросов, выстреливаемых в пророка из многих уст и с разных направлений, ему удалось создать ощущение жуткой спешки и нарастающего страха.

«Я — Еврей, — ответил Иона. — Чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу» (Иона 1, 9).

Очень интересно. Иона отвечает только на последний вопрос моряков: «Из какого ты народа?» Между тем, с их точки зрения, самый важный и логичный вопрос — тот, который они задали первым: «Какое твое занятие?» Они хотят выяснить, есть ли у него профессиональные навыки, которые могли бы помочь им в попытках спастись. Но на этот вопрос Иона не ответил. Будь он торговцем или пастухом, он, возможно, назвал бы морякам род своих занятий, но что он может сказать им сейчас? Что он пророк? Несмотря на шторм и угрозу гибели, моряки наверняка покатились бы со смеху. Пророк, не сумевший предвидеть бурю, поджидающую корабль, на котором он сам отплывает, — не особенно удачный пророк. Так выясняется, что даже в такие тяжелые минуты самое важное в глазах Ионы — его престиж. Это тоже намек на предстоящее; через несколько дней он крайне обидится, когда Бог простит жителей Ниневии и отменит произнесенное им, Ионой, пророчество о ее разрушении.

Любопытно и другое. Как нетрудно заметить, Иона не ответил на заданный ему вопрос, но зато дал расширенный ответ на вопрос незаданный. Хотя моряки не интересовались тем, каков тот бог, которому он поклоняется, но самая важная и подробная часть ответа Ионы касается именно этого: «Чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу». В сущности, эти слова Иона обращены не к морякам, а к себе и к своему Богу. Так он по-новому определяет себя, своего Бога и отношения между ними после его неудачного побега: я чту Бога, мой Бог — Бог небес, Он сотворил море и сушу. Иными словами, я ошибся. Бог, которого я чту, властвует над всем миром, как над сушей, с которой я бежал, так и над морем, где я нахожусь сейчас.

Все вопросы моряков касались разных деталей и особенностей его личности, но Иона предпочел определить ее с помощью ответа как раз на незаданный вопрос. Важны не моя страна и не мое занятие.