По дороге домой, потом дома, переодеваясь и причесываясь, Лорен раздумывала, сказать или не сказать Филиппу о Куртисе. Она не знала, как поступить. Прежде чем угрожать чьей-то карьере или репутации, она должна знать наверняка, что действует по справедливости. Ей пришло в голову, что сведения о Куртисе могут показаться Филиппу «ценной информацией», за которую он, возможно, не пожалеет выложить обещанные десять тысяч долларов, однако ее совесть восставала против этого. Лорен решила написать в больницу и предложить им пока три тысячи долларов. Наверное, столько она могла бы взять в банке.

За ужином Филипп поинтересовался, нравится ли ей работать в «Синко», и когда Лорен ответила утвердительно, то он не замедлил с главным вопросом:

— При вас называли хоть какую-то фамилию из тех, которые я вам называл?

Лорен помедлила с ответом.

— Нет.

Филипп разочарованно вздохнул.

— Нам предстоит добиться очень важных для нас контрактов, а времени осталось всего несколько недель. Я должен узнать, кто передает информацию «Синко», потому что мне позарез нужны эти контракты.

Чувство вины не оставляло Лорен, но она не могла выдавить из себя имена Куртиса и Росси. Ей еще никогда не приходилось оказываться в подобной ситуации. Лорен разрывалась между желанием помочь Филиппу и своим чувством справедливости.

— Я же говорил, что Лорен нам не поможет, — вмешался Картер.

Лорен была в ужасе. Ну зачем она впуталась в эту скверную историю? Стараясь как-то защититься, она сказала:

— Слишком мало прошло времени. К тому же меня перевели на восьмидесятый этаж работать над специальным проектом, так что мне практически не удавалось бывать в «Синко» до вчерашнего дня, когда Ник… мистер Синклер… улетел в Италию.

Когда она произнесла имя Ника, в комнате будто разорвалась бомба, и все трое Уитвортов молча застыли на месте.

У Картера радостно заблестели глаза.

— Вы чудо, Лорен! Как вам удалось проникнуть к нему? Вот черт, да ведь у вас в руках вся секретная информация….

— Ничего мне не удалось. Просто я знаю итальянский язык, а ему потребовалась секретарша со знанием итальянского для работы над специальным проектом.

— Каким проектом? — в один голос воскликнули Картер и Филипп.

Лорен нехотя перевела взгляд на Кэрол, которая, не отнимая бокала от губ, внимательно наблюдала за ней. Но Лорен пришлось вновь повернуться к мужчинам.

— Филипп, когда я согласилась пойти работать в «Синко», вы обещали, что не будете спрашивать меня ни о чем, кроме нужных вам имен. Пожалуйста, оставим все, как есть. Если я сообщу вам о чем-то лишнем, то буду не лучше человека, который шпионит за вами в вашей собственной компании.

— Вы правы, дорогая, — тотчас согласился он.

Но через час, когда Лорен ушла, Филипп повернулся к своему сыну и сказал:

— Она сказала, что Синклер вчера улетел в Италию. Позвони своему знакомому пилоту и выясни, не может ли он узнать его маршрут. Мне надо знать, куда он отправился.

— Думаешь, это важно?

Филипп не отрываясь смотрел на бренди в своей рюмке.

— Лорен думает, что это важно. Иначе она бы все нам выложила. — Он помолчал. — Если нам удастся уточнить его маршрут, то, будь добр, найди команду, чтобы прошлась по его следу. У меня ощущение, что он работает над чем-то грандиозным.

Натягивая на себя брюки и желтый, как цветы лютика, свитер, Лорен взглянула на градусник за окном спальни. Уже наступила осень. Несмотря на солнечный денек, несмотря на воскресенье, несмотря на роскошный дом, Лорен чувствовала себя очень одинокой.