— Прекрасно!

— Больше я вам не нужен, сэр? — спросил Дживз. — Слушаюсь, сэр. Спасибо, сэр.

* * *

Я всегда думал, что у издателей масса серого вещества со множеством мозговых извилин, но теперь-то я знаю, кто они такие на самом деле. Всё, чем должен заниматься издатель, это время от времени выписывать чеки, в то время как куча усердных, старательных малых делают всю основную работу. Теперь я сам побывал издателем, и меня не проведёшь. Я просто сидел у себя в квартире с авторучкой в руке, и по прошествии определённого времени выпустил книгу в свет.

Я был в гостях у Корки, когда принесли первые экземпляры «Путеводителя». Мюриэль Сингер сидела с нами, и мы болтали о всякой всячине, когда в дверь громко постучали, и рассыльный передал нам пакет.

Книга произвела на меня впечатление. На ярко-красной обложке с изображением какой-то птицы имя девушки было написано крупными золотыми буквами. Я открыл книгу наугад.

— Ранним весенним утром, — прочитал я в начале двадцать первой страницы,

— когда вы бродите по полям, вам часто доводится слышать нежную, мелодичную, небрежно льющуюся трель лиловой зябликовой коноплянки. Когда вы станете старше, вам следует подробно прочитать о ней в замечательной книге мистера Уорпла «Птицы Америки».

Вот так— то! Реклама для дяди, лучше не придумаешь. И всего через несколько страниц он вновь оказался в центре внимания в связи с желтоклювой кукушкой. Умопомрачительная книга! Чем больше я читал, тем больше восхищался малым, который её написал, и Дживзом, подкинувшим нам эту гениальную идею. Теперь дядя был готов. Не мог человек, которого назвали самым выдающимся авторитетом по желтоклювым кукушкам, не растаять как воск.

— Верняк! — сказал я.

— Дело в шляпе! — сказал Корка.

И через день или два он заявился ко мне и сообщил, что всё идёт по плану. Дядя прислал Мюриэль письмо, настолько сентиментальное и слюнявое, что Корка никогда не поверил бы в его подлинность, если б не знал почерка мистера Уорпла. В любое время, которое устроит мисс Сингер, писал дядя, он будет счастлив с ней познакомиться.

* * *

Вскоре после этого мне пришлось уехать из города. Спортсмены-ныряльщики пригласили меня погостить на побережье, и прошло несколько месяцев, прежде чем я снова вернулся в Нью-Йорк. По правде говоря, я часто вспоминал Корку, гадая, чем у него всё закончилось, и представьте себе моё изумление, когда в первый же вечер после возвращения я зашёл в тихий ресторанчик, куда часто наведывался, чтобы избежать шума и суеты, и увидел Мюриэль Сингер, сидевшую в одиночестве за столиком. Корка, решил я, вышел позвонить по телефону. Я подошёл к ней, сгорая от любопытства.

— Так, так, так! Что? — сказал я.

— О, мистер Вустер! Здравствуйте!

— Корка здесь?

— Простите?

— Вы ведь ждёте Корку?

— О, я вас сразу не поняла. Нет, я его не жду. Мне показалось, в голосе её было что-то не то, знаете, словно чего-то не хватало.

— Может, вы поскандалили?

— Поскандалили?

— Ну, перекинулись парой тёплых слов. Поссорились. Не поняли друг друга, и все такое прочее.

— О господи, с чего вы взяли?

— Но ведь его здесь нет, что? Я думал, так сказать, он обедает вместе с вами, а потом провожает вас в театр.

— Я оставила сцену.

Внезапно меня осенило. Я совсем забыл, что долгое время отсутствовал.

— Ах да, конечно, теперь я понял. Вы вышли замуж?

— Да.

— Это просто здорово! Я от всей души желаю вам счастья!

— Большое спасибо.