Произошло это через два-три месяца после того, как я приехал в Америку. Я вернулся домой довольно поздно, и Дживз принёс мне рюмку виски с содовой, которую я всегда пью перед сном.

— Пока вас не было дома, сэр, — сказал он, — к вам заходил мистер Бикерстет.

— Да ну? — произнёс я.

— Дважды, сэр. Он выглядел расстроенным.

— Думаешь, попал в переделку?

— Весьма возможно, сэр.

Я отхлебнул виски. Мне было жаль старину Бяку, но, по правде говоря, я очень обрадовался, что у нас с Дживзом появилась тема для разговора. Видите ли, в то время отношения у нас были несколько натянутыми, потому что мне — уж не знаю, прав я был или нет, — взбрело в голову отрастить усы, а Дживз никак не мог этого пережить. Поймите меня правильно, у меня нет и тени сомнения, что Дживз — дока во всем, что касается одежды, и что к советам его необходимо прислушиваться, но не мог же я, прах его побери, позволить, чтобы он указывал мне, что носить, а что не носить на лице! Малый явно хватил через край. Я часто уступал ему, когда речь шла о пиджаке или галстуке, но как только он посягнул на мою верхнюю губу, я осадил его, как положено, и никаких гвоздей!

— Мистер Бикерстет просил передать, что зайдёт позже, сэр.

— Должно быть, что-то серьезное, Дживз.

— Да, сэр.

Я задумчиво дёрнул себя за ус, увидел, как по телу Дживза пробежала нервная дрожь, и опустил руку, чтобы не обижать беднягу.

— Я прочитал в газете, сэр, что дядя мистера Бикерстета прибывает в Америку на «Кармантике».

— Да?

— Его милость герцог Чизвикский, сэр.

Для меня это было новостью. Я и не подозревал, что дядя Бяки был герцогом. Чудно, как мало приятели знают друг о друге. Я познакомился с Бякой в одной из квартир на площади Вашингтона сразу после того, как приехал в Нью-Йорк. Должно быть, я в то время сильно скучал по дому, потому что, узнав, что Бяка англичанин и к тому же учился со мной в Оксфорде, я сразу почувствовал к нему расположение. Да и вообще он был отличным парнем, и пока мы трепались с ним в углу, где было не слишком много всяких скульпторов и художников, он ещё больше возвысился в моих глазах, необычайно талантливо изобразив бультерьера, от которого кошка драпанула на дерево. Мы здорово подружились, но я ничего о нём не знал, кроме разве того, что он вечно сидел без денег и имел дядю, который время от времени посылал ему какие-то гроши.

— Если герцог Чизвикский его дядя, — спросил я, — почему у него нет титула? Почему он не лорд как-его-там?

— Мистер Бикерстет — сын покойной сестры его милости, сэр, которая вышла замуж за капитана Королевской стражи Ролло Бикерстета.

Дживз знает всё.

— А отец Бяки тоже умер?

— Да, сэр.

— Оставил наследство?

— Нет, сэр.

Я начал понимать, почему у старины Бяки было туго с деньгами. Со стороны может показаться, что, имея дядю герцога, жить можно припеваючи, но Чизвик, владевший половиной Лондона и пятью графствами на севере в придачу, заслужил скандальную славу скряги, каких мало. Насколько и знаю, американцы называют таких людей жмотами. Если родители не оставили Бяке ни цента и он жил только на то, что ему удавалось выуживать из старика герцога, дела его были плохи. Впрочем, это не объясняло, с какой стати я ему вдруг понадобился. Бяка никогда и ни у кого не брал в долг. Он утверждал, что хочет сохранить друзей и потому не щиплет их чисто принципиально.

В этот момент в дверь позвонили, и Дживз выплыл из комнаты.

— Да, сэр, мистер Вустер вернулся, — услышал я и через несколько секунд увидел Бяку.