– Она это, она! – ухмыльнулся Греги. – Прошла через автоклав, полежала в целительной оболочке. Это мой первый опыт. Как находишь?

Она тихо сказала:

– Я так хотела понравиться тебе, Тони. Может, теперь ты останешься со мной?.. – робко спросила она.

Голос был такой родной, такой знакомый, что Вейланд горячо заговорил:

– Я люблю тебя, какая бы ты ни была. – Он коснулся рукой своего золотого ожерелья. – Если бы ты знала, как я люблю тебя! Я даже представить не мог. Теперь у меня золотое ожерелье. Теперь все будет хорошо.

– Скажи, ты сможешь полюбить меня такую? – настойчиво спросила Ровена.

– Глупенькая, конечно. Ты теперь сказочная красавица, я подобной женщины никогда и не видывал. Но даже если бы ты осталась прежней, я бы любил тебя так же.

– Верь, не все во мне изменилось, – прошептала она и стыдливо рассмеялась.

Тони невольно привлек ее к себе, обнял. Она положила руку на свой живот.

– Я все думаю, ребенок будет больше похож на тебя или на меня?

Вейланд, ошеломленный, глянул на мастера-генетика. Тот подмигнул ему.

– Не мучай себя понапрасну. Какая разница, на кого будет похож крошка.

Мальчик проснулся от плеска весел и шороха камыша, сквозь заросли которого медленно продиралась лодка. Чистое небо клочками синело над головой, густо пахло болотным газом, сыростью, тлением. Вокруг на многие десятки верст лежали непролазные топи.

Парижская низина!..

Мальчик поднял голову – рядом сидела леди Мабино – Прядильщица Снов. Ее доброе, родное лицо склонилось над ним. Мальчик повернулся на бок – за Мабино на банке расположился старый Финодари, за ним два вооруженных карлика в обсидиановых доспехах и сетках против комаров.

– Мама? Папа? Где они?.. – спросил мальчик. В этот момент память вернулась к нему, и он сжался от страха, заплакал: – Где папа и мама? Где братья, сестры? Что случилось?

– Веди себя достойно, Шарн-Адор, – сказала старая леди. – Ты же не ребенок, а молодой воин. Сестры твои, по-видимому, тоже спаслись – они теперь у жены Галбора – Хабертот. Она пока не разрешает связаться по дальней связи.

– Где папа и мама? – повысил голос принц.

– Они обрели покой в мире могучей Тэ. Твои родители до конца исполнили свой долг. Мы все гордимся ими. Теперь ты можешь поплакать. Помяни их добрым словом, сынок.

Позже, когда солнце поднялось высоко, мальчик устроился возле пневматического планшира  и принялся внимательно изучать открывающиеся на носу лодки редкие островки, разводья, плотную стену трехметровых камышей… Утренний свет придавал его лицу красноватый оттенок – мальчик по-прежнему едва слышно скулил, потом затих, зачарованный вечной суетой живых существ, которая овладевает ими с началом дня. Справа на широкое блюдце чистой воды из тростниковой чащи выплыли на кормежку выводки диких уток. Невдалеке озорно хлопали крыльями молодые, нынешнего года, гуси. Не обращая внимания на приближающуюся лодку, царственно проплыл крупный лебедь. Слезы мгновенно высохли на темно-рыжих щеках Шарна-Адора – он указал на птицу и громко объявил:

– Это – король здешних мест. Когда я вырасту, тоже стану королем. Вы сберегли мое оружие и доспехи? – спросил он старого Финодари.

Карлики-охранники, сидевшие на корме, оглушительно захохотали. Леди Мабино поджала губы, Финодари широко раскрыл глаза, только лебедь не обратил никакого внимания на этот шум. Чуть склонил голову в сторону проплывающего суденышка и презрительно отвернулся.