— Цветы не изломай! — раздался резкий окрик механическим голосом.

Люк находился посреди клумбы с цветами, рядом с которой стояли два турсулунца. Один поймал крышку и держал её в руке. Обе рептилии без оружия и брони, что было странным, но менее опасным их это не делало.

— Это кадапулы! — негодовал один из них. — А там растут мидлемисты! Не потопчи их, теплокровный.

— Не буду, — сказал Беда.

Он вылез и начал осторожно пробираться мимо цветов. Оба турсулунца внимательно на него смотрели, будто ждали, что хоть один стебелёк отломится и можно будет обрушить на человека свою месть, но Виктор был осторожен.

— Ищешь отца? — спросил турсулунец. — Он ждёт тебя вон там, — он показал лапой на улицу. — Двигай туда, пока не дойдёшь до площади. Он разобьёт твою голову, но если ты растопчешь хоть один цветок, я тебе её сам оторву.

Беда осторожно выбрался из клумбы, не задев ни одного цветка, и поправил винтовку.

— Если нападёшь на меня со спины…

— Да иди ты в жопу! — огрызнулась рептилия. — Нужен ты мне. Вот лучше скажи — зачем они высадили кадапулы, если не собирались за ними ухаживать? Идиоты!

Виктор пошёл дальше, не вступая в диспут. Турсулунцы проводили его подозрительными взглядами, будто опасались, что он вернётся и начнёт топтать грядку, потом склонились над клумбой и продолжили прерванную прополку.

— А ты знаешь, иногда среди сорняков попадаются съедобные растения, — один из них вырвал несколько травинок.

— Не надо жрать сорняки! — рявкнул второй.

— Да я просто сказал!

Беда шёл по улице, рассматривая всё через визор шлема. Никакой угрозы не определялось. Турсулунцы были достаточно безумные, чтобы действительно принять бой один на один. Судья и не рискует, нет такого оружия, что может убить его мгновенно, кроме термоядерной бомбы. Предстоит долгий бой на истощение, пока гигантская рептилия просто не падёт от усталости и ран. Жаль, что нет возможности подобраться к рептилии, но никуда не деться.

— Я иду за тобой, Тиберий Романов, — шепнул Виктор про себя.

Встроенный в шлем искусственный интеллект анализировал окна зданий и проходы, но не видел никаких следов присутствия и засады. Здесь действительно нет императорской армии и ликторов. На дороге хорошо заметны вдавленные камни брусчатки и треснувший асфальт в тех местах, где прошёл Верховный Судья. Он — это последняя цель, после которой остаётся только убить эту Кейт Адалет, ту женщину-дигерина, что убила его сына. Заодно и прикончить Хадена Айскадера, но не потому, что он причастен к гибели Ника, а потому что Натан и Айзек пошли с Виктором на то дело. Нужно его тоже закончить.

На этом всё и прекратится, а Виктор получит обещанную награду. Зная Балябина, награда — это смерть. Ну и пусть. Лучше смерть, чем видеть во снах всех тех, кого Беда убивал снова и снова, каждую ночь, все его цели, и те, кто погиб вместе с ними. Больше нет ничего. Когда-то у него была семья и друзья, но они больше не кажутся важными людьми. Будто полузабытый фильм или книга, в которых были интересные персонажи, но фильм или книга закончились, а персонажи исчезли навсегда.

Не осталось ничего, кроме боли, её-то у Виктора предостаточно. Это единственное, что реально… кроме тоски по чему-то забытому.

Шлем засёк движение, но цель не двинулась навстречу. На экране визора пополз анализ, но и так понятно, что это турсулунец, на всей планете не было ни единого столько большого и тяжёлого существа, кроме тех, что живут в океане.