— Вот чёрт, — пробормотал я, заглядывая в только что открытую камеру.

Там на странной привязи, вернее, даже уздечке, находился натуральный арахнид-десантник.

Как мне было известно, из уже изученных баз, во время всей войны с ними удалось захватить в плен всего лишь одного единственного арахна.

И то, как потом выяснилось, это была подстава, в результате которой наш флот лишился трети лётного состава.

И вот сейчас я вижу ещё одного.

А поэтому, мне в голову приходит, как минимум, одна, вполне логичная, мысль о том, что существа, которые мгновенно могут убить себя сами и запрограммированные на это на генетическом уровне, просто так в плену оказаться не могут.

— И откуда ты тут взялся? — пробормотал я, глядя на скованного арахнида,

впрочем не входя внутрь помещения.

— Кто? — раздался из-за моей спины голос Иилы и она, сделав шал чуть ближе, заглядывает в камеру.

А в следующее мгновение я чувствую нарастание силы у себя за спиной и готовую разразиться ледяную бурю.

Но вместо того, чтобы попытаться спастись или как-то воспрепятствовать девушке, я разворачиваюсь к ней лицом и, глядя прямо в глаза, уточняю.

— Как я понимаю, с этими существами ты знакома?

Она медленно кивает мне в ответ.

— Это слуги, созданные когда-то давно расой сетхов. Их называли арахи, — негромко произносит она, но от её голоса, воздух мгновенно начинает вымерзать, — именно сетхи и заточили меня в тот саркофаг. А арахи были в той войне их верными солдатами.

И она уже наводит на него свою руку, готовясь использовать что-то убойное.

Но меня это не устраивает.

— Постой, — останавливаю Иилу я, и положив свою руку на её (смотри-ка, не отморозил, чего подспудно ожидал), говорю, — мы тоже воевали с ними более сорока лет назад. Война длилась очень долго. И за всю войну мы не захватили ни одного живого арахна, — и я указал на сдерживаемое существо, — может его допросить как-то возможно или ещё что?

Стихия смотрит на меня удивлённо, а потом переводит свой взгляд на арахна.

— Вы сражались с ними и не смогли понять главного? — спрашивает она у меня, а потом видя моё недоумение, поясняет, — Так эти существа не разумы, управляются они через королеву-матку, которая сидит где-то в центре их скоплений. Это же лишь обычная рабочая биомасса, созданная как вместилище части их общего сознания. В них лишь на некоторое время переносится какая-то мизерная часть роевого сознания, управляет этим искусственным телом и, когда это становится необходимо, исчезает.

— У него, — и Иила небрежно указала на замершего будто в спячке арахна, — невозможно ничего узнать. Для того, чтобы допросить кого-то из них и что-то выведать необходимо захватить или их королеву, или схватить самих создателей.

М-да. Вот кажется и раскрылись невероятные способности этих существ, которые не давали покоя нашим учёным.

Как при таком куцем интеллекте и практически отсутствующих ментальных способностях арахны хоть что-то умудрялись делать.

Было предположение, что они роевые существа.

Но множество раз наши солдаты были свидетелями одиночных боевых рейдов арахнов, когда они работали полностью автономно.

А ответ прост.

Это не роевые существа, это разрозненное роевое сознание, состоящее из миллиардов сегментов, которое может перемещаться и на некоторое время задерживаться в любом из своих тел — многочисленных тел.

Но вот тогда есть другой вопрос.

— Получается, что они существовали ещё в ваше время? — и я показал на арахна.

— Да, — протянула девушка, — и если до сих пор живы они, — небрежный кивок в сторону арахна, — то где-то засели и сетхи.