Таррэн вздохнул и отправился собираться.

Впереди был долгий и опасный путь, а они сумели одолеть лишь самую легкую его часть. После Драконьего хребта они попадут на одну из застав, где к отряду присоединятся Дикие псы, за ней — короткая передышка, а затем, собственно, Серые пределы, Проклятый лес и, наконец, Лабиринт, в который темному эльфу придется войти, чтобы вернуть на следующую тысячу лет силу угасающему амулету Изиара. После чего эльф рассчитывал каким-то образом умудриться вернуться, проделать путь в обратном направлении, отдать ключ Мирдаису и крепко задуматься, чем заняться в этой долгой и утомительной жизни. И как пережить второе совершеннолетие и не сойти при этом с ума.

Нет, если бы дело касалось только скуки, Таррэн бы не тревожился. Но было одно обстоятельство, от которого он не мог просто так отмахнуться, — кровь Изиара. Если наследники рода Л’аэртэ не оставят потомков мужского пола, то через тысячу лет Граница вокруг Проклятого леса рухнет, и некому будет ее обновить. Именно поэтому в доме Л’аэртэ всегда рождалось два сына: старшему пророчили трон и великое будущее, а младшему доставалась роль жертвы, которой следовало отдать свою жизнь во имя всех остальных. Его даже воспитывали с мыслью о неизбежной гибели, держали отдельно от остальных, подчас лишая того, что каждый малыш должен получать с пеленок, — родительской заботы, маленьких детских радостей и самой обычной любви. Зачем это тому, кому жить осталось несколько веков? Младший сын — лишь живой инструмент, ходячее оружие, у которого не должно быть слабостей. Тренироваться? Да, пожалуйста, сколько влезет, потому что ему многое предстоит. Освоить магию? Да ради Создателя! Корпеть над книгам, архивами и хрониками… разумеется! Ему же идти в Пределы, этому смертнику, а не кому-то другому! Но на что-то большее рассчитывать младшему сыну не приходилось: он просто оружие, дорогой клинок в богатых ножнах, разящий эльфийский меч, у которого есть лишь острое лезвие, тяжелый долг и короткая жизнь, но даже ее он должен отдать на благо своего народа.

Несправедливо? Но так уж повелось, что темный владыка испокон веков воспитывал только двух сыновей: старшего — для продолжения династии, а младшего — для гибели в Проклятом лесу.

И кому какое дело, что Торриэль илле Л’аэртэ уже много лет носил клеймо отреченного, не собираясь возвращаться в отчий дом ни под каким предлогом, а старший наследник Талларен бесследно исчез около двадцати лет назад? Кого касается, что трон Темного леса, скорее всего, достанется старшему сыну правителя, если он все же объявится, — одному из самых жестоких существ Лиары? Кому есть дело до того, что сокровищница владыки уже почти два века не хранит частичку ключа, без которого не открыть врата Лабиринта? Наконец, кого волнует, что в следующую тысячу лет на Лиаре может не остаться никого, кроме вырывавшихся на свободу демонов? Стоит только Торриэлю погибнуть, а Талларену — упустить момент для зачатия наследника…

Таррэн коснулся груди, где под рубахой отозвалось его второе сердце. Задумчиво погладил приютившуюся там же небольшую подвеску и, усмехнувшись, направил уже оседланного скакуна к реке — окунуться перед трудной дорогой, на которой он уже не один раз проклял свою глупость, упорство и дурацкое чувство долга.