|
Вон тянут ручонки, голосуют. А если подохнет выродок, пир закатят. Все, кто Молоту противостоять вздумал, либо мертвы, либо уехали из поселка. И ведь с омеговцами нынешний староста на короткой ноге — пожаловаться некому. Но сколько веревочке ни виться — конец будет, отберут власть у Молота. Лучше сделать это сейчас, чужими руками. — А ты, гончаренок, что? — Сосед Митек ткнул Макса в бок. — Никак остаться решил? — Задумался просто, — подавив ненависть, буркнул Макс и проголосовал как все. Он пять сезонов вынашивал план, как избавить поселок от коросты по имени Молот, — наконец момент настал. Он справится. Легкое касание — Макс подпрыгнул, сбросил руку с плеча и лишь потом обернулся: Надин. Чуть раскосые глаза блестят, на высоких скулах горит румянец. — Извини, — прошептал Маке. — Что-то я сегодня не в себе. Мужики окружили старосту и принялись обсуждать подробности бегства. Бабы, сбившись в кучки, причитали поодаль. — Ничего, — Надин взяла его под руку, — идем отсюда. Последний раз обернувшись, он встретился взглядом со Старостиным сынком Угрюмом. Парень надул губы и смотрел с ненавистью. Набравшись смелости, Макс улыбнулся от уха да уха. Недолго Молоту осталось издеваться! Обычно Макс и Надин встречались за сараями, под навесом. Макс уселся на сено — в стороны прыснули вспугнутые ящерицы, Надин осталась стоять. Набравшись смелости, он сказал: — Давай останемся. Черные глазища Надин округлились. — Неужели ты веришь Молоту? — удивился Макс. — Сейчас — верю. — Девушка принялась наматывать на палец черный локон. — Зачем ему лгать? У него кузня… он тоже теряет, как мы. — С ними пойдешь… С Угрюмкой… Поженитесь, заживете… — Макс сплюнул под ноги. — Врал Молот, Как обычно — врал! Он вас использует, как ты не понимаешь! Всех вас. Выйдешь за Угрюмку, да?! Дом у него большо-о-ой! Надин рассмеялась: — Ну и дурачок ты! Придвинувшись, Макс взял ее за руку и ткнулся носом в прохладную ладонь. — Омеговцы — чужаки, — шепнула девушка. — Они… хуже симбионтов. Вроде люди, но живут по непонятным правилам. Лучше остаться со скверным, но проверенным человеком, чем пустить в дом чужака. Макс хотел возразить, но сдержался. Он еще мальчишкой мечтал сбежать на обучение к омеговцам, уже было решился, даже сухарей собрал, но именно в тот сезон отец отправился крыть черепицей дом Молота, упал с крыши и поломал ноги. Все знали, что кузнец метит на место старосты, шептались потом, что Молот и подстроил несчастный случай. И отец в этом был уверен. С тех пор кормильцем в семье стал Макс — какая уж тут Омега! Отцовские кости срастались плохо, раны постоянно гноились, сыну пришлось гончарничать по мере умения, но всё до последней кружки выгребал Молот. Вы-де в поле не работаете, скот не растите, а жрете больше всех, будьте благодарны, что вас, лишние рты, кормят. Когда у Макса выросли усы, он полностью освоил мастерство, но как со взрослым с ним не считались — привыкли, что работает бесплатно. — Офицеры Омеги сыто живут, гораздо лучше нас. И там у них порядок, — сказал Макс. — Ну и шел бы к ним. — Надин надула губки. — И нанялся бы, если б не отец. И не ты. Люблю я тебя, Надин. Щеки девушки залил румянец, Макс продолжил: — Я хочу, чтобы в поселке было все справедливо и правильно, как у омеговцев: украл — руку рубят или уши постригают, убил — повесили. А тут обворовывает нас Молот, и все молчат. Нельзя так. — И я хочу. — Девушка вздохнула, тонкие пальцы зарылись в шевелюру Макса. — Но сдается мне, что добрые и справедливые омеговцы — это сказки. Не делай глупостей, Максим, идем с нами. |
