«Что же, — думал Алексей, — национализм, сепаратизм, строительство отдельного государства на Северо-Западе России — это не совсем то, о чем мечталось, но все же лучше, чем ничего. Если не удалось предотвратить распространение коммунизма вообще, постараемся хотя бы отвоевать у него клочок земли, а там видно будет».

Внезапно он заметил трех матросов, поспешно свернувших в боковую улочку. Что-то показалось ему подозрительным. Вот что: матросы шли как-то сжавшись, воровато оглядываясь. Интуитивно Алексей почувствовал, что они опасны. Но в то же время, как офицер, он не мог не проверить подозрительных людей, находящихся на территории военно-морской базы. Он бегом добрался до улочки, в которую свернули матросы, и перешел на быстрый шаг. Когда до преследуемых оставалось не более десяти метров, он опустил левую руку в карман шинели и нащупал небольшой браунинг. Привычку носить дополнительное взведенное оружие Алексей завел еще в марте, когда группа пьяных матросов избила его до полусмерти, а он так и не сумел достать револьвер из кобуры. Сделав еще несколько шагов, он крикнул:

— Стоять.

Все трое разом стали и повернулись к нему. С первого взгляда Алексей понял, с кем имеет дело. Средним в этой троице шел Павел.

— В чем дело, гражданин офицер? — небрежно бросил тот спутник Павла, что был пониже ростом и поплечистее.

— Документы! — выпалил Алексей. — Из какого экипажа? Кто командир? Почему одеты не по уставу?

— Сей момент, гражданин, — криво усмехнулся низкорослый.

Он полез в карман своих матросских расклешенных брюк…

Интуиция не подвела Алексея. Лжематрос резко выхватил из кармана револьвер, но опоздал. Алексей, уже державший браунинг в левой руке, выстрелил прямо в сердце противнику. Через долю секунды вторая пуля пробила лоб второго спутника Павла.

Павел попытался выхватить свой револьвер, но дуло браунинга уже смотрело ему в сердце. Павел замер.

— Оружие на землю, — хрипло скомандовал Алексей после секундной паузы.

Павел подчинился. Помедлив несколько мгновений, будто раздумывая, Алексей вдруг убрал пистолет в карман и буркнул:

— Пошли отсюда.

Вместе они пустились бегом по узкой безлюдной улочке и через минуту свернули в одну из темных подворотен. Там остановились и, прислонившись спинами к противоположным стенам, несколько минут восстанавливали дыхание и молча смотрели друг на друга. Наконец Алексей произнес:

— А ведь прав был этот хмырь, знакомый Дмитрия Андреевича. Я тебя чуть не убил.

— А ты карьеру делаешь, — процедил Павел. — Я смотрю, уже капитан-лейтенант.

— Стараюсь, — ухмыльнулся Алексей.

— На что рассчитываешь? — буркнул Павел. — Ты ведь знаешь, чем все кончится.

— Здесь это не факт, — парировал Алексей. — Как говорит Дмитрий Андреевич, что еще не случилось, то не предрешено.

— Историю пытаешься изменить? — оскалился Павел.

— Ты, полагаю, тоже, — ответил Алексей. Они снова замолчали.

— Мне Дмитрий Андреевич писал, что тебя приговорили к ссылке в апреле пятнадцатого, — нарушил паузу Алексей. — Не состоялся, видишь, наш пикник на Вуоксе. Хотя я удивлен, что с тобой так мягко обошлись. Ты вроде жандарма ранил, когда тебя брали.

— За молодость скостили, — скривился Павел. — Да и адвокат хороший попался.