Женщина наверняка прежде имела военный чин. Возможно, сохраняла его и теперь, хотя по доспехам и вооружению этого нельзя было сказать. Да и мужчина у неё за спиной никакой формы не носил.

Калам разглядел на лицах обоих рубцы и ухмыльнулся про себя. Эти двое нарвались на блох-клещей и были явно совершенно не рады встрече. Мужчина вдруг дёрнулся, когда одно из насекомых укусило его где-то под кольчугой. Разразившись проклятиями, он начал расстёгивать ремешки доспеха.

— Нет, — резко приказала женщина.

Мужчина замер.

Она была из пардийцев, равнинного племени с юга; её спутник казался северянином, возможно, эрлинцем. На его коже — несколько светлее, чем у женщины, — не было видно племенных татуировок.

— Худов дух! — зарычал сержант, глядя на женщину. — Ни шагу дальше! На вас обоих полным-полно клещей. На дальнем конце стола садитесь. Слуги приготовят кедровую ванну — не бесплатно, разумеется.

Поначалу женщина хотела возмутиться, но затем указала рукой в перчатке на дальний конец стола, и её спутник тут же подчинился: подтащил к нему два кресла, а затем уселся в одно из них и замер, как деревянный. В другое кресло села пардийка.

— Кувшин пива, — сказала она.

— Хозяин требует за это денег, — с кривой ухмылкой заметил Калам.

— Клянусь судьбой Седьмого! Вот ведь жадный ублюдок… Эй, слуга! Принеси мне кружку, я сама решу, стоит ли пиво денег. Живо!

— Дамочка решила, что у нас тут таверна, — проворчал один из солдат.

Заговорил сержант:

— Вы все здесь — по милости командира Крепости. И будете платить за пиво, платить за ванну и даже платить за то, чтобы спать на этом полу.

— И это — милость?

Лицо сержанта потемнело — он был малазанцем и находился в одной комнате со Старшим Когтем.

— Четыре стены, потолок, очаг и конюшня даются тебе бесплатно, женщина. Но ты жалуешься, будто принцесса нетронутая, — принимай наше гостеприимство или проваливай.

От ярости глаза женщины превратились в щёлки, затем она вытащила из кошеля на поясе пригоршню джакат и с грохотом припечатала монеты к столешнице.

— Как я понимаю, — мягко проговорила она, — твой милостивый хозяин берёт деньги за пиво даже с тебя самого, сержант. Хорошо, у меня нет выбора, кроме как купить всем здесь по кружке.

— Щедро, — сказал сержант и кивнул.

— Сейчас мы узрим будущее, — заявила жена торговца, выравнивая Колоду.

Калам заметил, как пардийка вздрогнула, увидев карты.

— Уволь, — сказал убийца. — Никакого прока от знания грядущего, даже если у тебя и есть хоть малый дар, в чём я сомневаюсь. Избавь нас от своего постыдного балагана.

Не обращая на него внимания, старуха обернулась к стражникам.

— Все ваши судьбы лежат на… этой! — Она выложила первую карту.

Калам коротко хохотнул.

— Это которая? — спросил один из солдат.

— Обелиск, — ответил Калам. — Эта женщина — шарлатанка. Любой настоящий провидец знает, что эта карта не работает в Семи Городах.

— А ты сам, я погляжу, эксперт в прорицаниях? — огрызнулась старуха.

— Я хожу к опытному провидцу перед каждым долгим путешествием, — ответил Калам. — Глупо было бы этого не делать. Я знаю Колоду, и я видел истинные гадания, когда руку водила сила.