— Знает — и на дух не выносит! Мой отец настоящий патриций, не то что твой! Если бы он захотел, вся твоя семья ему бы прислуживала. А твою чокнутую мамашу я бы заставил чистить печь!

Светоний хоть языком трепал, а вот здоровяк старательно обвязывал ноги Гая веревкой из конского волоса. Сейчас его и вправду подвесят. Может, поторговаться с ними? Но у отца в городе мало власти. Со стороны матери есть пара консулов — и все. Мать говорила, что дядя Марий — большой человек.

— Мы тоже нобили — и моего дядю Мария лучше не злить!..

Марк вскрикнул тонким голосом: веревку забросили на ветку и натянули, и он повис вниз головой.

— Конец привяжи к тому пню. Следующий! — злорадно хихикнул Тоний.

Гай видел, что приятели Светония выполняют его приказы беспрекословно. Значит, с ними говорить без толку.

— Опусти сейчас же, ты, прыщавый мешок гноя! — закричал Марк.

Его лицо потемнело от прилива крови. Гай застонал: все, теперь их точно убьют.

— Идиот, не говори о прыщах! Ты же видишь, это его слабое место.

Светоний приподнял бровь и открыл рот от изумления. Здоровяк, который закидывал веревку на другую ветку, замер.

— А вот это ты зря, угорек! Кончай его привязывать, Деций, сейчас я пущу ему кровь.

Вдруг затрещало дерево, в глазах Гая все перевернулось, кровь хлынула к голове и в ушах загудело. Гай повис, медленно вращаясь. Марк висел в таком же положении, под носом у него алела кровь еще от первого удара.

— Кажется, ты помог мне остановить кровь, Тоний, спасибо!

Голос Марка немного дрожал. Гай улыбнулся его храбрости.

Когда Марк появился у них в доме, он, понятное дело, страшно волновался. Гай решил показать ему поместье. На сеновале они забрались на самый верх и стали смотреть вниз, на сено, разбросанное далеко под ними. Гай заметил, что у Марка, мелковатого для своих лет, трясутся руки.

— Давай я первый, покажу, как надо! — весело крикнул Гай и с воплем сиганул «солдатиком» вниз.

Приземлившись, он задрал голову и стал ждать Марка. Тот все не прыгал. Гай уже решил было, что Марк не прыгнет никогда, и тут над охапками сена взмыла маленькая фигурка и полетела вниз. Гай едва успел отскочить. Марк свалился на сено в облаке пыли и лежал, тяжело хватая ртом воздух и моргая.

— Я думал, ты струсил, — сказал Гай.

— Мне и правда было страшно, — тихо ответил Марк, — но я не хочу бояться. Не хочу, и все!

Мысли Гая прервал жесткий голос Светония:

— Господа, чтобы мясо было нежнее, его отбивают. Итак, займем надлежащие позиции и начнем процедуру — вот так!

Он с размаху ударил Гая палкой по голове и попал по уху. Все вокруг побелело, потом почернело, а когда Гай снова открыл глаза, веревка крутилась, и весь мир тоже. Еще какое-то время он слышал удары и крики Светония: «Раз, два, три!.. Раз, два, три…»

Ему показалось, что Марк кричит от боли, однако вскоре под звуки издевательского смеха Гай потерял сознание.

При свете дня Гай несколько раз приходил в себя, но тут же впадал в забытье. Только в сумерках он наконец по-настоящему очнулся. Правый глаз Гая заплыл, лицо опухло и покрылось липкой коркой. Оба мальчика все так же висели вниз головой, покачиваясь под вечерним ветерком с холмов.

— Марк, проснись! Марк!

Приятель не шелохнулся. Выглядел он страшно, почти как демон: речной ил подсох и отвалился, и теперь кожа была покрыта серым слоем грязи в алую и бордовую полоску. Челюсть опухла, на виске шишка. Левая рука тоже отекла и в сумерках казалась совсем синей. Гай для пробы шевельнул скрученными веревкой руками. Руки сильно затекли и болели, однако слушались, и мальчик подергал ими туда-сюда, пытаясь высвободиться.