Только оранжевые и черные дорожные знаки, вспыхивая в лучах фар, изредка рассекали теплую, влажную тьму.

Мэт включил радио, настроил его на УКВ и нашел программу Общенационального радио Тайваня, надеясь, что музыка развеет сон. Музыка не помогла, и тогда он попробовал послушать одну из своих учебных китайских кассет. Однако этой ночью Мэт был не в настроении учиться. Воспоминания о поцелуе Мэйхуа очень быстро остудили его рвение. Ему хотелось бы выпить с ней на ночь по стаканчику и слегка продвинуть их отношения, но интуиция подсказывала, что с Мэйхуа спешить не стоит. Кроме того, он дал обещание Ленни.

Что-то в голосе друга во время телефонного разговора заставляло предположить, что он в опасности. Кому она грозит? Только Ленни? Компании «Дьюкэнон Юнг электроникс»? Или, возможно, всем компаниям концерна «Дьюкэнон Юнг»? Мэт выключил магнитофон и нажал на акселератор, сожалея, что все-таки не убедил Хэйнса поехать вместе.

На сотом километре появился зелено-белый знак с надписью «Научно-техническое предприятие. Комплекс Синьчу». Мэт съехал по скату с шоссе и свернул налево. Выезжая из-под моста, он миновал машину с потушенными фарами, стоявшую на обочине. Не придав этому значения, Мэт съехал с дороги и остановился.

Включив свет в салоне и взглянув в зеркало, Мэт поморщился. Так себе видок. Не годится для встречи с начальником охраны полицейского юаня, которая стерегла объект. Мэт открыл «бардачок» и достал оттуда бритву на батарейках. Она входила в дорожный набор, который Мэт держал в машине.

Он быстро побрился, как всегда без удовольствия разглядывая себя в зеркале. Широкое в верхней части лицо его несколько сужалось книзу. Подбородок округлый, кожа смуглая, щеки пухлые. Когда большой овальный рот Мэта открывался в улыбке (а это происходило часто), щеки раздвигались, придавая лицу беззаботное, даже веселое выражение. Девушки считали его красавцем, но он никогда не мог понять почему. Может быть, этому способствовали характерные черты лица: не совсем европейские и не совсем азиатские. Отцовские волнистые волосы и темно-карие глаза — определенно западные. А высокие скулы унаследованы от матери-китаянки. Другим такое сочетание казалось привлекательным, но восточное и западное начала в душе Мэта без конца соперничали друг с другом, и он считал это большим неудобством.

Через несколько минут Мэт бросил бритву на сиденье и завел мотор. Отъезжая, он снова взглянул в зеркало и заметил, как над эстакадой мелькнули габаритные огни какой-то машины.

Еще через несколько минут Мэт свернул вправо по шоссе Чутунг и подъехал к сторожке, покрытой коричневой черепицей. Дежурный полицейский рассеянно взглянул на пропуск Мэта и поднял шлагбаум. Мэт развернул свою «блюбед» в сторону Индустриального шоссе Восток-11 и припарковал ее возле двухэтажного здания из светлого кирпича, где находился завод «Дьюкэнон Юнг». Отстегнув ремень безопасности, он вышел из машины, и влажный порыв ветра тут же распахнул полы его кожаной куртки, затрепыхавшей, как парус. Мэт вздрогнул, ему вспомнился первый урок, полученный от босса: погода на Тайване похожа на женщину. Изменчива и непредсказуема.

На первом этаже здания было тихо и темно. В подвале единственная лампочка освещала стальную дверь, которая защищала сверхсекретную экспериментальную лабораторию. Вход в нее был воспрещен даже для ведущих тайваньских сотрудников компании. Мэт приложил ладонь к мембране системы безопасности, дверь со свистом заскользила и открылась.

— Господи Иисусе!

Мэт переступил через порог и замер. Когда он видел эту комнату в последний раз, она являла собой образец производственного порядка. Одна треть огромной площади — «свободное пространство» — без единой пылинки, остальные две трети плотно заставлены лабораторными столами.