Тогда же и там же

Капитан Петр Васильевич Погорелов, командир 4-й мотострелковой роты 182-го мотострелкового полка, 144-й мотострелковой Виленской Краснознамённой, орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского дивизии.

Да, вот тебе и менты. Повоевали знатно, ничего не могу сказать. Поперек дороги была расстелена шипованная лента, какую обычно используют ДПСники для того, чтобы прокалывать колеса всяческим нарушителям, и в левом от нас кювете валялись два перевернутых и разбитых мотоцикла с колясками в весьма характерной раскраске, какую я много раз видел в кино про войну. А совсем рядом, по тем же кустам, в нелепых позах были разбросаны тела тех самых людей, «одетых в форму немецко-фашистских захватчиков». Ну, что же, значит, будем знакомы, господа пришельцы.

Третий такой же мотоцикл, чадно воняя паленой резиной и горелым мясом, догорал прямо посреди дороги. И это именно обгорелая тушка его водителя, лежащая грудью прямо на бензобаке, издавала такое противное амбре. Седок в коляске обгорел значительно меньше, и там воняла основном обуглившаяся шинель. Третий мотоездок, раскинув ноги и придавив собою карабин, распластался на асфальте в двух шагах от своего сгоревшего средства передвижения, и расплывшаяся вокруг головы лужа крови, перемешавшаяся с дождевой водой, говорила о том, что он мертв так же, как и его обгорелые приятели.

Ну ладно, сдохли — туда им, поганцам, и дорога. Я уже знал, что они тут вытворяли не далее как полчаса назад, как расстреливали из пулеметов беззащитных детей. Командир полка при уточнении поставленной задачи изложил мне все это в общих чертах. Но на милицейском блокпосту на мою машину подсел милиционер Сергей, который, напротив, расписал все в цветах и красках, поскольку был очевидцем и непосредственным участником произошедшего. Сказать честно, на какое-то время я был ошарашен и выбит из колеи. Но меня шокировало совсем не то, что у нас на территории России вдруг объявились люди, которые по всем признаками были немецкими солдатами еще той, Великой Отечественной Войны. Нет. У меня в голове не укладывалось, как эти звери в человеческом облике могли хладнокровно расстреливать спасающихся детишек в ярких, хорошо заметных, курточках и платьях, а потом еще и добивать раненых выстрелами в упор.

Но на первых порах нам было некогда задумываться о морально-этических аспектах и любоваться местными красотами, потому что над нашими головами засвистели пули, некоторые из которых противно цвикали по броне БМП. Я подумал, что эти три мотоцикла с девятью солдатами, расстрелянные ментами на дороге, должны были составлять походный головной дозор перед основной группой мотоциклистов; и, поскольку они все полегли в этой засаде, то их приятели не рискнули соваться в лес, в котором засел противник неизвестной численности, вооруженный автоматическим оружием.

В результате две сотни солдат в серых шинелях залегли по обе стороны от дороги метрах в двухстах-трехстах от опушки леса, чуть дальше раскиданных во все стороны обломков, в которых с трудом можно было узнать ментовской автомобиль — и сейчас обстреливали нас из винтовок и пулеметов. Еще большее количество таких же бабуинов — тысяча или две, точнее сказать сложно — копошились в полутора километрах от нас в окрестностях черного облака, раскинувшегося по соседству с хутором Кучма.