Макларен снова встал и с трудом подковылял к нему.

— Нет, — прохрипел он. — Послушай, я понимаю, что у тебя сейчас на душе, но я также понимаю, что у тебя космический психоз, и я запрещаю тебе, я запрещаю…

Райерсон улыбнулся.

— А каким образом ты собираешься удержать меня? — спросил он.

— Я… но неужели тебе трудно подождать, подождать и увидеть, и…

— Послушай, — сказал Райерсон, — допустим, что в сигнале сбой. Оттуда нам присылают контрольный типовой объект, и он попадает в приемное устройство нашей нуль-камеры. В лучшем случае типовой объект просто деформируется… в худшем его вообще невозможно будет воссоздать, а мы взрываемся. Во втором случае мы погибаем. В первом — у нас больше нет времени, чтобы работать. Сомневаюсь, чтобы я смог снова выйти наружу и вскарабкаться на этот контур. А ты, мой друг, тем более. Кому как не мне знать это, черт возьми! Так что у нас с тобой нет другого выбора, как только пройти через нуль-камеру. Вот!

— Если на другом конце находится корабль, и ты явишься причиной взрыва, — прошептал Макларен, — то ты убьешь еще одного человека.

Словно из какого-то полузабытого далека, он с затаенной печалью узнал это выражение непреклонности, застывшее на лице стоявшего напротив него человека. Надежда преобразила Дэвида Райерсона, снова делая его молодым.

— Он не взорвется, — заявил юноша, не допуская даже мысли, что подобное может произойти.

— Хорошо… Возможно, и нет… но еще остается опасность молекулярного искажения или… — Макларен вздохнул. Словно пробуя свои силы, он толкнул Райерсона в грудь. Высокая тощая фигура юноши даже не шелохнулась — настолько Макларен ослаб от голода.

— Ну хорошо, — сказал он. — Ты победил. Я пойду в нуль-камеру.

Райерсон покачал головой.

— Нет, я передумал, — ответил он. И, засмеявшись, весело продекламировал: — Свою работу я примерю на себя, Теранги!

— Погоди! Позволь мне… я хочу сказать — подумай о жене, по крайней мере… ну пожалуйста…

— До скорого! — крикнул Райерсон. Уже у двери в нуль-камеру он оглянулся, и взгляд его голубых глаз был теплым. Открыв дверь, Райерсон вошел внутрь. Тяжелая дверь с лязгом захлопнулась за ним. Макларен бессильно подергал ручку. Бесполезно, дверь блокировалась автоматически.

«Кто из нас дурак? Похоже, мне никогда не ответить с уверенностью на этот вопрос, чем бы все ни кончилось. Удача, конечно же, целиком на его стороне… выражаясь человеческим языком, — вычисленная с той точностью, какую нам позволили наши знания… но неужели он так и не смог распознать вместе со мной, насколько велика Вселенная и сколько еще непознанного таится в ее черных глубинах?»

С трудом переставляя ноги, он направился к лестнице, чтобы взобраться по ней на кресло. На него, конечно, обрушится гнев за то, что он вскарабкался наверх и выключил автоматику. Но каких-то несколько неприятных минут он переживет. А за это время странно, ужасно беспечный оператор на другом конце может прочитать их телетайпограмму и прислать им контрольный объект. И тогда Райерсон узнает. Они оба узнают. Макларен начал свое восхождение. Ему предстояло одолеть всего-то два метра, но беспомощные руки отказывались подтягивать его, а ноги на перекладинах тряслись. И все же он понемногу продвигался вперед. Макларен был уже на полпути к пульту, когда услышал щелчок его основной кнопки включения и пронзительный скрежет заработавшего механизма передающей нуль-камеры.