В дверях мигом возник слуга Вестар.
— Да, пан!
— Отведи человека в баню. — Довойна кивнул на Чиняева. — Пусть помоется, попарится, после того накормить и проводить в комнату первого этажа для отдыха. Когда утром разбудить, он сам скажет. Так, пан Чиняев?
Посланник смутился:
— Да какой я пан? Мы люди простые.
— Простых людей князья по серьезным делам не посылают, так что не прибедняйся.
— Это кто как.
— Ступай со слугой.
— Угу! — Чиняев встал, недолго подумал, на всякий случай поклонился и вышел из комнаты вслед за Юргисом.
Как только их шаги в коридоре затихли, воевода спросил:
— Ну так что вы думаете по поводу известий из Москвы, панове?
— Царь Иван умен, хитер! Победы на востоке и юге придали ему уверенности, — заявил Ян Глебович. — Но и мы не ремесленники. У нас есть время обратиться за помощью в Вильно и в Краков. Но главное вот что. Надо срочно и скрытно завезти на тайные склады провизию, которую во время осады можно будет доставлять в замок.
— Зачем нам тайники, если мы рассчитываем на помощь Польши и Литвы? Или ты, Ян, не веришь в то, что Король и Великий Князь Сигизмунд Второй Август поможет нам? — спросил Голубицкий.
— Верю. Однако нам с вами неизвестно, когда подойдет помощь. До подхода русских войск к Полоцку высылать ее бессмысленно. Это большие затраты по содержанию гусар, артиллерии, пехоты. А московиты могут действовать стремительно и осадить замок, когда наши силы будут еще далеко отсюда. Обидно, ротмистр, будет погибнуть в замке, не дождавшись спасения. Провизия у меня есть, я как раз получил ее из своих владений и могу выдать для срочной доставки на склады. Купцы тоже не поскупятся, если, конечно, пообещать заплатить им. Но всему есть предел.
Воевода посмотрел на него и спросил:
— Что ты имеешь в виду, Ян?
— Лишь то, пан Довойна, что в замке не должно быть лишних людей. Только те, которые проживают на его территории, и гарнизон. Весь город нам не прокормить, да и не укрыть. Хуже того, мы потерпим поражение, даже не начнем обороняться, если огромная толпа ринется в замок.
Голубицкий усмехнулся.
— Не рано ли паникуешь, кормилец?
— У нас совет. Каждый может высказать свои мысли.
— Вот именно, мысли, но по обороне, а не капитуляции.
Глебович встал и спросил:
— Ты, ротмистр, обвиняешь меня в трусости?
Голубицкий рассмеялся:
— Что, хочешь вызвать на поединок? Не советую.
— Прекратите! — повысил голос Довойна. — На сегодня все. Устал я, и голова раскалывается. Соберемся завтра. Не получится, скажу когда. Идите, панове. Мне отдых требуется.
Ротмистр вышел, Глебович задержался, посмотрел в коридор, подошел к воеводе.
— Это хорошо, что ты напомнил о запасах, Ян, — сказал тот. — Собери надежных людей из купцов, поговори с ними насчет загрузки тайников продовольствием. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.
— Используем старые подземные ходы и схроны?
— Ну не рыть же новые при всех. Так никакой секретности не добьешься. Да копать и не надо. Можно просто вывезти продовольствие из города и укрыть в лесах.
Глебович погладил подбородок и спросил:
— А русские точно не знают, где расположены подземные ходы и схроны?
— Они не могут знать. Их сооружали очень давно, шестьдесят лет назад, еще когда на Москве княжил Иван Третий, дед теперешнего тамошнего самодержца.
— Мне нужен чертеж ходов и схронов.
— Да, конечно. |