Не помня себя от восторга, я воздала должное восхитительным кушаньям и теперь уминала уже пятый по счету пирожок. Молоком поделилась с Маруськой, оставшуюся часть забрала себе. Лопну, но из рук не выпущу, пока не допью.

    Наконец отставив в сторону пустой кувшин, с ощущением полного блаженства привалилась к стене и уставилась в приоткрытое окно. Теплый воздух радовал ароматом трав и цветов, легкий ветер доносил далекий лай собак, кудахтанье кур и редкое мычание коров. Сейчас я чувствовала себя так, словно вернулась в далекое детство и приехала к бабушке в деревню на летние каникулы. Кстати, о бабушке…

    -  А где бабулька? - полюбопытствовала я у домового, подтягиваясь на лавке и принимая ровное сидячее положение, что с набитым животом было довольно трудно. - Как-то некрасиво получается - мы наелись, не дождавшись хозяйки. Сейчас она придет и начнет ругаться. Или, еще хуже, обидится.

    -  Не придет она. - Домовой вздохнул. - Теперь ты за нее. И ешь очень мало. Непорядок. Смотри, сколько еды осталось!

    -  Как так не придет? Что значит «я за нее»? - Услышанное заставило меня подскочить, несмотря на набитый живот. - Что все это значит?!

    -  Не кричи. - Домовой опять вздохнул. - И чего ты такая шумная! Все очень просто: Мироновна не придет, потому как умерла она, а ты пришла на ее место. Вот и все.

    -  Ни на чье место я не приходила! - возмущенно завопила я. Потом осеклась. Замолчала. Встала из-за стола, прошлась по комнате взад-вперед и повернулась к домовому: - Она действительно умерла? Но во сне я ее видела очень даже живой. И зачем ей я?

    -  Не знаю! Чего пристала? Сама у нее спроси, если так интересно. Кошмар ты сущий, а не преемница! Не ешь, кричишь, обзываешься, да еще с вопросами глупыми пристаешь! - Домовой запыхтел, словно самовар, слез с лавки и потопал к печке.

    Вот теперь мне стало по-настоящему обидно. Я никого не просила выдергивать меня из привычной жизни, и не моя вина, что я многого из происходящего не понимаю. Мне, может быть, вообще спасибо нужно сказать за выдержку. Любая другая на моем месте уже давно бы в истерике билась, требуя вернуть ее обратно. Я же сохраняю ясность ума и относительное спокойствие. И вообще, моей жизнью распорядились без моего ведома, и я же еще виновата?

    Едва сдерживая злые слезы, я прошла в другую комнату и легла на кровать, отвернувшись к стене. Некоторое время в душе еще бушевала обида, а затем незаметно подкрался сон.

    Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Раскрыв глаза, я обернулась, а затем села на кровати, удивленно потирая глаза.

    -  Вставай, поговорить надобно, - велела мне уже знакомая старушка. Выглядела она при этом совершенно живой и настоящей.

    Я послушно слезла с кровати, одернула пижаму и обула тапочки. Вышла в соседнюю комнату. Старушка сидела за столом. Перед нею горела большая свеча, а за окном сгущались сумерки. Ни Маруськи, ни домового видно не было. Я осторожно села напротив, косясь по сторонам в поисках ухвата.

    -  Ну здравствуй, Дарена! - улыбнулась старушка.

    -  Здравствуйте. Только меня Дарьей зовут вообще-то, - поправила я.

    -  Знаю, только мне так больше нравится, - кивнула старушка. - А я Мироновна.

    -  Мироновна, а по имени?

    -  А разве это важно? - Старушка удивленно вскинула тонкие брови. - Меня все зовут Мироновной, так что и ты зови. Ну и как тебе в моем мире, нравится?

    -  Забавно! - Я пожала плечами.