|
А главное – вывести их из-под удара, который рано или поздно последует. Не со стороны Англии или полумифической, хотя и вполне дееспособной организации, пресловутой «Системы». Там ребята справятся. Но вот Держатели им не по зубам. Зато теперь, без демаскирующего присутствия Шульгина и Новикова, все остальные становятся как бы «невидимками». Неразличимыми для пронзающих века и парсеки взглядов мастеров Игры. Как отдельные рабочие особи в гигантском муравейнике. В разговоре с Андреем проскочила фраза, что на время его «отпуска» Шульгин берет на себя функцию этакого «смотрящего» в лагерной зоне, только не явного, а тайного. Будет присматривать, чтобы «зэки» беспредела не творили, не «борзели», как в Сашкином полку солдаты выражались. И, в случае нужды, аккуратненько наводить порядок чужими руками, не засвечиваясь ни перед врагами, ни перед друзьями. Вполне логично и разумно. Так в чем же дело? Чего же ты, братец, на ходу решил карты смешать? Лавры Новикова покоя не дают? Шульгин почмокал губами. Из трубочки больше не удалось извлечь ни капли. Ну и ладно. Хватит на сегодня. И вправду постараться бы уснуть. Кожа вот на лице зудит, нервирует. Ничего не поделаешь. Хочешь быть красивым, поступай в гусары. Ну, продолжим самоанализ, что ли? Итак, отчего же ты не сказал Андрею о своих истинных планах? Он ведь все равно спорить бы не стал, по большому счету твои планы не расходятся с генеральной линией. А просто так. Из самоуважения. Чтобы, сколько там выйдет, полгода, год, но знать, что живешь совершенно автономно, не выполняешь ничьих предначертаний, кроме своих собственных… Шульгин был не только умный человек, он еще и тщеславия в обычном смысле был лишен почти полностью, здраво оценивал и свои собственные достоинства и недостатки, и таковые же у Андрея. Нигде они в соперничестве не пересекались. Каждому – свое. Просто надоела игра на фортепиано в четыре руки. «И все?» – спросил себя Сашка. Ему было важно докопаться до глубин собственного подсознания. Если для успеха операции желательно знать правду о возможностях неприятеля, целях и побуждениях, которыми руководствуется твой противник, то о собственных тайных мыслях и намерениях – тем более. «Все!» – ответил он без тени сомнения. Ни публичная слава, ни формальное лидерство его не интересовали. Примерить на себя фрак и цилиндр графа Монте-Кристо, всего лишь. И не допустить, чтобы без Андрея дела пошли хуже, чем при нем. Последняя, мысленно произнесенная фраза его вдруг насторожила. Что имеет в виду его подкорка, раз выдала эту идею? Разве Новиков куда-то делся «с концами», не находится здесь же, пусть и в тысяче-другой километров? В случае чего может вернуться на боевой пост в сей же час, все необходимое, си-речь Ирина с портсигаром и радиостанция для связи с «Валгаллой», у него под рукой. Тогда о чем же речь? Шульгин привык доверять своей интуиции. Раз он подумал об Андрее как о покинувшем их всерьез и надолго, тут наверняка что-то есть… Незамеченная, вскользь брошенная Андреем фраза, которая неосознанно застряла в памяти, неучтенный, но тревожащий внешний фактор, или?.. Очередное, внушенное извне наитие? Намек Антона, пробой из Мировой Сети? Может показаться удивительным, что Шульгин придал такое значение не случайно мелькнувшей фразе даже, а оттенку смысла, в ней заключенного. |
