— Да, конечно. Тем более что достаточно позвонить секретарше, а дальше уж она.

— О, совсем хорошо! — обрадовался Швед. — Мы с Ефимом, не сомневаюсь, в ближайшие дни погрязнем в покупке здания под офис.

— Уже подобрали? — поинтересовался Аркадий Семенович. — А то я у Ефима как-то не поинтересовался.

— Да, я быстро подобрал… оно как-то само подобралось, если честно. Кошкин дом на Гоголевской. Даже Завулон одобрил.

— Знаю, знаю, вполне симпатичное зданьице. И комнату с башенкой вы, конечно же, отведете под свой кабинет?

— Угадали, — засмеялся Швед. — А откуда вы знаете?

— Ну, мне тоже когда-то было сорок лет, — вздохнул Бермас. — Поверьте, Дмитрий, когда вам перевалит за сотню, вы и сами станете предугадывать ответ раньше, чем его произнесут.

— А сколько вам сейчас, простите? Если не секрет?

— Да какие уж тут секреты, — пожал плечами Бермас. — Сто семьдесят четыре недавно мне стукнуло.

— А инициировали вас в молодости? Или позже?

— В пятьдесят восемь. В самом конце позапрошлого века. А до того был я самым обычным киевским врачом… Смею надеяться — неплохим для своего времени.

Бермас умолк, без сомнений, вспоминая минувшие годы.

Тихонько заворчал чайник, разогреваясь. Швед решил не ждать, потому что времени натикало уже под четыре утра, а еще неплохо было бы вздремнуть хотя бы пару часов перед завтрашними хождениями в будущий офис.

— Аркадий Семенович! Что вы имели в виду, когда говорили — труп, мол, без ауры, явно не вампирская работа? Что тут творится-то, в Киеве, а?

Бермас ответил, но, как показалось Шведу, очень неохотно:

— Промышляет кто-то ночами… не пойми кто. Светлые проводили расследование, видимо — безрезультатное. По-моему, они даже не очень возражали, когда Инквизиция затеяла возрождать наш Дозор.

— Но кто может промышлять? Видно же, это не вампир, не оборотень… не бес