Потом включил музыку на полную громкость и стал подергиваться в такт злым рваным ритмам. Ему нравилось быть командиром.

Сумерки сгустились. Обычные люди ночью по горам не ездят, поэтому дорога была свободна и колонна неслась, как на крыльях, вспугивая окрестности оглушительными синкопами. Придорожное кафе уже закрылось, лишь на автозаправочной станции светился щит с ценами на бензин и солярку. За АЗС ущелье стало сужаться, высокие хребты зажали дорогу, подъём увеличился, дорога извивалась, Муса сбросил скорость. Фары вырывали то справа, то слева черные скалы и осыпи камней. Слева, между хребтом и дорогой, журчала небольшая речка. Машина входила в крутой поворот. Холодный воздух ущелья упруго врывался в салон, и Столб, поморщившись, наполовину поднял боковое стекло.

– Столб, так ты теперь и за Руслана шашлык жрать будешь? – раздался насмешливый голос Исы с заднего сиденья. – Тогда порция Сапёра – моя!

– Не знаю, как насчёт шашлыка, но охрану ночью ты точно вместо меня нести будешь! – сурово отрезал Столб.

Иса насупился, его товарищ сдержанно хихикнул, а Муса громко захохотал. Столб довольно посмотрел на водителя, оценившего его тонкий юмор… Вдруг водитель перестал смеяться, его голова откинулась назад, машина вильнула. Снаружи раздались какие-то странные звуки – то ли щелчки, то ли посвисты. Их было много, как будто рев колонок не только распугал вышедших на водопой шакалов и кабанов, но и разворошил целое гнездо Соловьев-разбойников.

Но сказочных персонажей тут, конечно, не было – звуки производили специальные автоматы «Вал». Два ствола работали из-за каменной осыпи спереди-справа по первой машине, два из-за валуна сбоку – по второй. Люди, которые ими управляли, были тренированы на поражение закрытых целей, они знали: попадания в какие секторы автомобильного кузова обеспечивают стопроцентное поражение водителя и пассажиров. К тому же «Валы» имели инфракрасные прицелы, и стрелки видели расплывчатые зеленоватые силуэты.

Ещё не понимая, что происходит, Столб увидел, как на лобовом стекле расцветают опутанные трещинами цветки пробоин, и тут же чугунная палка с размаху ударила его в плечо, ломая кости… Но гаснущее сознание успело непостижимым образом сложить длинное тело и уронить его вниз – на пол под портприз. Тяжелые, шестнадцатиграммовые пули со стальными сердечниками с хрустом пробивали стекла, с треском проламывали тонкое железо кузова, со шлепками пронизывали человеческие тела. «Хряк! Шмяк! Шлеп!» – ошмётки обшивки летали по салону, смешиваясь с крошками стекла и кусками разорванной плоти… Изрешеченная «Приора» сорвалась с дороги и врезалась в скалу.

Тяжелый «Рейндж-Ровер» производил впечатление танка только с виду – его постигла та же участь: с мертвым экипажем потерявший управление джип съехал к реке, но до воды не доехал – наткнулся на камень и, перевернувшись через левый бок, лег на крышу. Хотя двигатель заглох, колёса продолжали вращаться…

Пустынное ущелье ожило: откуда ни возьмись, выбежали люди в камуфляже и масках, по двое подбежали к каждой машине. Шаура распахнул переднюю пассажирскую дверь «Приоры», посветил фонарем, держа пистолет наготове… Скрючившийся внизу Столб закрылся растопыренными ладонями, прохрипел:

– Не надо… Я ни при чем… Ой…

ПСС не издавал никаких звуков: только неслышный щелчок курка и лязг затвора завершили начатую работу.

– Это не он! Посмотрите в джипе! – крикнул Шаура.

С момента начала операции прошло две минуты, все ее звуки растворились в громе музыки, переполошившей обитателей ущелья. Пожалуй, она не потревожила лишь носящихся над головами бойцов летучих мышей, и то только потому, что те начисто лишены слуха.